Алан волновался. Казалось бы, вроде совсем не из-за чего. Они все решили, и он сам и настаивал на ее переезде. Нет, он не сомневался, он действительно этого хотел. Так же как искренне просил ее руки и теперь не без удовольствия думал о предстоящей свадьбе. И не без волнения.
Ничего удивительного. Он жил один уже более десяти лет, презрев близкие отношения. Не впуская в свой мир никого, разве что немного погостить в прихожей. Он наслаждался мимолетными отношениями, страстью, но не позволял себе любить. Он воздвиг алтарь гедонизму и пороку, свято оберегая его от всяких попыток не него покусится.  А потом, в один не слишком солнечный и теплый день, позволил все это разрушить. Или разрушил сам? И вот стена за стеной, баррикада за баррикадой, он позволял разрушаться своим внутренним барьерам, превращая собственную жизнь в хаос. А как еще можно было назвать обломки привычной ему жизни?
Конечно, он волновался!
Но по другому он поступить не мог. Иногда ему казалось, что жизнь его попросту закончилась, теперь его жизнь – она! И если ее не станет – он попросту исчезнет. Растворится во мраке, как прах, развеянный по ветру. Или как вампир, которому вонзили кол в сердце. Конечно же, в том мире, где этот самый кол работает.
Эта парадоксальная истома помести желания грядущего и страха перед ним.
Грэй посмотрел на часы, затем затушил окурок в пепельницы и поднялся со своего любимого кресла. Самое время, грузовик уже въезжал к нему во двор. Мужчина поспешил выйти, и встал около двери, ожидая, пока машина не остановился перед домом.
Амели, конечно же, с ними не было, она должна была приехать на собственном автомобиле. Наверное задержалась, размышляя, ничего ли она не забыла?
Переговорив с грузчиками и велев им выгрузить все в просторном холле своего жилища, Алн прислонился к ограде, и полез в карман за очередной сигаретой.
Наблюдая, как рабочие переносят в дом картонные коробки, он пытался представить себе свою новую жизнь. Не случится ли с ним того, что уже случилось? Не превратятся ли их отношения в рутину, губя все-то волшебство, что было между ними? Не слишком ли он стар и циничен, для всего этого? Ответа на этот вопрос у него не было. Зато было понимание, четкое и ясное – иначе поступить он просто не может. Это было просто выше его моральных и физических сил. Он тянулся к ней как мотылек, летящий на огонь, завороженный ее светом и не замечающий ничего вокруг. Сгорят ли его крылья? Или все наоборот, и он - порочный огонь, что загубит молодую девушку?
Ему вдруг захотелось выпить, хорошенько налечь на что-нибудь крепкое. Например, бутылочку Белса. Не самое дорогое, но любимое виски Алана. Была ли эта «симпатия» данью вкусу или все таки привычке? В свое время он случайно наткнулся на эту марку, и не удержался, что бы не попробовать. А дело было просто в том, что Джозеф Белл был один из его любимых персонажей в Эльдорадо. В его книге.
В любом случае, пить было не время. Вот в дом перекочевал последний ящик из грузовика, и Грэй отправив очередной окурок в урну, выдал рабочим пол сотни чаевых. Хотя делать это было совершенно не обязательно, зарплату им платила их служба, с которой давно расплатились безналом.
Проводив уезжающий грузовик взглядом, мужчина еще раз подумал, а не пойти ли ему выпить? Он не слишком привык отказывать себе в таких желаниях, но сейчас все же пытался сдержаться. Было у него устойчивое ощущение, что остановится он, уже не сможет. А встречать в первый же день любимую на бровях?
Он все еще стоял, позволяя своим внутренним "я" спорить о том, стоит или не стоит сейчас пить, как появилась ее машина.
-Значит напьемся вместе,- сказал он сам себе и непроизвольно улыбнулся. А внутри уже разливалось начинавшее становится привычным тепло нетерпения и предвкушения, что всегда приходило к нему в моменты, когда до встречи с Амели оставалось совсем немного времени. Все таки, чего отнять у нее было нельзя, это способность превращать его в абсолютно счастливого идиота. А быть счастливым было хоть и чуточку непривычно, но чертовски приятно. И фраза «я ищу не счастья, а удовольствия» стала окончательно терять для Грэя всякий смысл.

На сборы у Амели ушло несколько вечеров, в течение которых она упаковывала вещи, то чувствуя невероятный душевный подъем из-за того, что переезжает жить к Алану, то, наоборот, поддаваясь легкой меланхолии, потому что покидала дом своего отца. Конечно, папа никуда из ее жизни не денется, они все равно будут поддерживать связь, к тому же она уже взрослая, а у отца новая жена, и, возможно, то, что Амели уезжает – это даже и хорошо, но все же иногда ей становилось не по себе из-за этого. Впрочем, эта меланхолия быстро исчезала – пока Амели бегала по дому, пытаясь не забыть что-то очень важное и нужное, Уилл то и дело над ней подшучивал, и она, не удержавшись, весело смеялась и даже иногда забывала о том, что же искала. А потом раздавался звонок телефона, и, услышав любимый голос, Амели и вовсе переставала хандрить и даже, наоборот, думала о том, что поскорее бы наступило утро субботы, на которое был назначен переезд.
В пятницу вечером все было собрано, и ее комната выглядела непривычно пустой. Пустые полки в шкафу, где раньше хранилась ее одежда, пустой стеллаж, где раньше стояли ее любимые книги, пустой стол, сидя за которым она учила уроки и иногда работала, пустой шкафчик в ванной комнате, где раньше хранилась уйма всяких баночек и бутылочек с косметикой. Все это теперь было тщательно упаковано в коробки, которые они втроем вместе с отцом и мачехой перенесли в прихожую, чтобы завтра рабочие погрузили их в  машину. Спать в опустевшей комнате было совершенно непривычно, и Амели долго не могла сомкнуть глаз, думая о том, как же ей повезло.
Сам того не подозревая, Алан уже очень давно присутствовал ее жизни. Он улыбался ей с постера, висевшего на стене в ее спальне, и хотя Амели не на что было особо жаловаться в жизни, все же были такие моменты, когда именно обаятельная улыбка любимого писателя становилась той соломинкой, благодаря которой ей удавалось удержаться от того, чтобы позволить негативным эмоциям взять верх и впасть в уныние. Он писал книги, которые Амели читала запоем и уже, кажется, знала наизусть, и все равно периодически перечитывала, снова и снова погружаясь в придуманные им миры и сопереживая любимым героям. Она очень бережно хранила книгу с его автографом, которую ей подарил отец, мечтала, что когда-нибудь лично попадет на встречу с Аланом, и он подпишет ей еще один томик, а она будет стоять совсем рядом и даже сумеет перекинуться с ним парой фраз, когда он спросит, для кого подписать книгу, и очень надеялась, что не упадет в обморок от радости. Правда, дальше встречи с писателем в одном из книжных магазинов ее фантазии редко когда заходили, и Амели даже представить себе не могла, что однажды на самом деле встретится с ним, вот только все оказалось намного сложнее и одновременно прекраснее, потому что Алан вместо автографа и памятного фото подарил ей свое сердце. Она не сразу поверила в свою удачу, еще какое-то время продолжая упорно цепляться за старую жизнь, которая утекала словно песок сквозь пальцы. Боялась, что кто-то всемогущий, который писал в книге судеб историю ее жизни, мог вот-вот спохватиться и вычеркнуть Алана с ее страницы, ведь она – самая простая девушка, обычная, ничем не примечательная студентка, не обладающая какими-то выдающимися талантами. Но все же его имя оказалось вписано очень надежно, и Амели убедилась в этом, когда Алан сделал ей предложение, а потом и вовсе настоял, чтобы она переехала к нему, не дожидаясь свадьбы. И уже засыпая, Амели улыбалась своим мыслям, не замечая окружающей ее пустоты в комнате и думая о том, что завтра утром встретится с Аланом и останется рядом с ним навсегда.
Субботнее утро выдалось очень суетливым и шумным – сначала приехали рабочие, чтобы забрать коробки, и взволнованная Амели приняла настолько деятельное участие в этом процессе, что ее дважды попросили успокоиться и дать им спокойно заняться своим делом. Когда, наконец, машина уехала, на пороге дома появилась бабушка в сопровождении мистера Симмонса и его болонки Матильды, отчего в доме стало на порядок больше шума и суеты. Наконец, вся семья уселась за стол, чтобы позавтракать – Амели-старшая приготовила свои фирменные блинчики по особенному французскому рецепту и сварила ароматный кофе с корицей. За столом все старались вести себя довольно непринужденно, смеялись и давали Амели шутливые советы насчет семейной жизни, и она тоже смеялась, но когда с завтраком было покончено, и пришло время на самом деле покинуть родной дом, на ее глаза все же навернулись слезы.
Проводы получились очень трогательные, хотя Уилл и пытался перевести все в шутку, но переживали все, и когда Амели все же села в свою машину, то прежде чем повернуть ключ в замке зажигания, пришлось вытереть пару слезинок, все же сорвавшихся с ресниц. Вздохнув и улыбнувшись родственникам, вышедших ее проводить, Амели все завела машину и осторожно выехала со двора, чувствуя себя едва ли не космонавтом, улетаюшим на далекую планету. Впрочем, немного тягостное ощущение, оставшееся после отъезда из дома, очень быстро растворилось в радостном предвкушении встречи с Аланом, и когда машина Амели въехала на территорию его особняка, то от слез не осталось ни малейшего следа.
- Доброе утро! – произнесла Амели, выйдя из машины и устремившись к вышедшему ее встречать Алану. Сейчас на ее лице не было даже тени от недавних переживаний, вместо этого на губах девушки расцвета счастливая улыбка, появлявшаяся всякий раз при виде любимого мужчины, а глаза сияли от радости. - С чего начнем совместную жизнь? Распакуем мои вещи или хорошенько отпразднуем это событие? – спросила она, обнимая Алана и продолжая улыбаться. Затем Амели бросила в сторону дома обеспокоенный взгляд и спросила: - Кстати, а мои вещи уже привезли? Все в порядке? Я не переживу, если окажется, что они что-то потеряли из моих сокровищ! – Амели изобразила ужас на своем личике, после чего все же снова улыбнулась. - Там постер с самим Аланом Грэем! И книга с его автографом! И если это все пропадет, то восстановить это будет очень сложно, если вообще возможно!

-Доброе утро, Солнце,- улыбается в ответ Алан, обнимая девушку в ответ. Мыли его тут же меняют направление, а от сложных его раздумий не остается и следа. Так всегда было в ее присутствии. Стоило ему увидеть ее, как все становилось просто – дальше некуда. Казалось, она излучала какую-то ауру, которая сама собой, буквально физически делала его счастливым.
Он вдруг вспомнил те времена, когда они только познакомились и как было тяжело ждать очередной встречи, дни напролет не зная куда себя деть. Дни сомнений, терзаний и тягостного ожидания. Да, она буквально сводила его сума, сама не подозревая об этом. Он никогда не показывал ей, до какой степени ему было тяжело ждать их новой встречи, как тяжело представлять с другим, и скрывать от нее «свой интерес», стараясь быть «просто другом». Пытался ли он развеяться? Да, пытался. Но при виде других женщин в нем появлялось лишь раздражение и ничего больше. Алкоголь лишь усугублял грусть, грозя отправить в пучину глубокой депрессии. Он пытался писать, но выходила какая-то уж совсем полная чернуха и это совершенно не приносило ему удовольствие. Лучшее что он написал за это время, страница текста про его вампира, встретившего девушку, которая в его сознании была альтернативой самой Амели. Более ли менее позволяло как-то уйти от тягостных мыслей рисование. В такие моменты он пытался припомнить изгиб носика, форму эти чарующих губ, эти искорки в ее глазах. Вспоминал и невольно улыбался, скользя пером по планшету и глядел как ее образом мало по малу вырисовывается на его мониторе. В какой-то момент он полностью отгородился от всего мира, и выходил из дома только когда ему предстояло увидеть ее. И единственный человек, которого он видел в те дни, была Берта Марта, с неодобрением глядевшая на своего боса, ежедневно убирая останки его «одиноких гуляний».
И теперь, в очередной раз, они принялся делать то же, что делал всегда в их редкие встречи. Запоминать каждую черточку ее лица, пытаясь мысленно перенести ее на бумагу или, если угодно, на экран монитора. Впрочем, ему уже казалось, что он давно заполнил каждый изгиб этого совершенства. Хотя значения это не имело, ведь некоторые привычки сильнее других.
-Мне кажется, на то, чтобы распаковать все твои коробки, нам потребуется целая вечность. Ну или как минимум неделя,- шутит Грэй.
-Не волнуйся, все на месте, равномерно расползлось по всему моему…- Алан запнулся лишь на пару мгновений, тут же поправляясь.
-Нашему холлу. И не волнуйся, я с ним знаком лично. С этим твоих хваленым Аланом! Так что смогу раздобыть для тебя хоть сотню его автографов и постеров.  Сможешь одарить всех своих друзей и родственников. И вообще, ты всегда так им восхищаешься, что мне впору уже начинать ревновать!- мужчина строит обеспокоенные гримасу.
-Так что знакомить тебя с ним я точно не буду! Он тот еще сердцеед! Даже не проси!- наконец он не выдерживает и смеется.
-Давай лучше отпразднуем. Вещи никуда не убегут. Кроме того, я давно отел тебе кое что показать, но никак не решался. А то вдруг тебе не понравится... Мой маленький сюрприз...-немного загадочно говорит мужчина. В том что он покажет свою «рукопись» он конечно знал. Вообще текст представлял собой откровенно сырой набросок, лишь маленький кусочек чего-то, что он отел превратить в книгу. И он хотел ее писать, но что-то останавливало его. Вообще, такое он обычно никому не показывал, слишком рано. Но овладевшая им навязчивая идея мешала ему продолжить и требовало показать это девушке. А сейчас он упомянул этот, желая разжечь в Амели интерес. Он уже знал, какой она может быть любопытной.
-Идем уже внутрь. Выпьем чего ни будь,- говорит девушку и приобняв за талию ведет внутрь.
-Ты голодная? В холодильнике кажется была пицца. Или можно что ни будь заказать.
Они минуют холл заваленный вещами Амели, направляясь в гостиную. Там мужчина выпускает девушку из объятий, направляясь к бару. Выбор напитков у Грэя весьма обширный, впрочем Аели это уже знает.
-Что будешь пить?- спрашивает он.

Она смеется, когда Алан говорит, что потребуется вечность, чтобы распаковать коробки, и с любовью смотрит на него, а потом делает изумленное лицо.
- Так ты знаком с самим Аланом Грэем?! – в шутку восторгается Амели. - Что же ты до сих пор молчал? И я ничего раздаривать не буду! Все, что мне достанется, я оставлю дома и обклею его портретами все стены, благо, мне теперь есть где развернуться, – продолжает смеяться девушка и, слегка прищурившись, смотрит на дом, в котором теперь будет жить, словно и в самом деле прикидывает, как получше его украсить постерами Алана. - А вот ревновать не надо, – Амели, перестав смеяться, нежно улыбается и, привстав на цыпочки, целует любимого, - потому что люблю я только тебя.
Алан ведет ее в дом, на ходу обещая показать какой-то сюрприз, и распаковка вещей окончательно теряет для нее свою актуальность, ведь это и в самом деле не к спеху.
- Сюприз… – зачарованно повторяет Амели и тут же соглашается отпраздновать свой переезд: - Да, пойдем! Это событие нужно обязательно отметить! Правда, сейчас еще рано, и если нас застукает твоя Марта, то наверняка очень неодобрительно посмотрит, а то и вовсе предложит посетить какие-нибудь курсы анонимных алкоголиков, которые ведет один из ее многочисленных кузенов, – смеется она, представляя себе, как Марта отреагирует, увидев их.
Они заходят вместе в дом, теперь уже их общий, и Амели улыбается, глядя на Алана. Она была здесь уже много раз, приходила и уходила, оставалась на ночь и даже имела тут уже несколько мелких вещей вроде зубной щетки и персонального халата, который надевала после душа или утром, спускаясь к завтраку, но все же нынешний ее визит – нечто особенное. Она не просто переступает порог дома, она начинает новую жизнь, вот так просто, не с понедельника, не с Нового года и не с первого числа, а с обычного субботнего утра, идя с обнимку с Аланом и чувствуя себя самой счастливой.
- Нет, я не голодна, – отвечает Амели, оглядывая холл, уставленный коробками,  и усмехается. - Ты же ведь не думаешь, что моя бабушка могла выпустить меня из дома без завтрака? Даже существование планеты Эльдорадо более реально, чем такая ситуация, – продолжает веселиться она, вспоминая утренние проводы.
Рядом с Аланом Амели уже совершенно не печалится из-за отъезда, а трогательное прощание со старым домом и родственниками, которые, впрочем, никуда не делись, а просто будут жить в другом районе, навевает теперь исключительно приятные воспоминания. Впрочем, вид коробок заставляет ее подумать немного о другом, и Амели опасливо интересуется:
- Надеюсь, ты предупредил свою Марту о том, что я переезжаю и буду жить здесь? Она ведь не подумает, что все это можно выбросить? - полушутя, полусерьезно продолжает волноваться она. - Как она вообще восприняла эту новость?
Алан уводит ее в гостиную, и Амели усаживается на диван в предвкушении небольшого праздника и обещанного сюрприза.
- Я бы выпила немного белого вина, – отвечает она, а когда Алан вручает ей бокал, предлагает тост. - Давай выпьем за то, чтобы в нашем доме и в нашей жизни было как можно больше вот таких прекрасных и счастливых мгновений, как сейчас, и поменьше поводов для печали, а если они все же появятся, что давай пообещаем друг другу, что будем справляться с ними вдвоем. – Она протягивает руку и чокается со стаканом Алана, затем отпивает глоток вина и все же не выдерживает: - Так какой же ты приготовил мне сюрприз? – с улыбкой спрашивает Амели. - Срочно показывай, я вот уже целых пять минут знаю, что он есть, но понятия не имею, в чем именно он заключается. Это уже свыше моих сил!

[AVA]http://s3.uploads.ru/M90xr.gif[/AVA]

-Марта? Предупредил конечно. Она сказала... Дословно. «Если поступишь с этой девочкой как со всеми остальными, я выброшу все твои фигурки!». Знает мои слабые места. Мне впору, наверное, было бы испугаться... Но мне не страшно, потому что... –мужчина ненадолго задумался, сейчас он стоит к Амели спиной и она не может видеть его мечтательную улыбку.
-Потому что ты лучшее, что случилось со мной за последнюю дюжину лет. А может и за всю жизнь,- последние слова мужчина говорит совсем тихо, а потом открывает бутылку «Шато О-Брион» Блан и наполняя бокал. Сам он, тем не менее, останавливает свой выбор на виски.
Нацедив себе в стакан на пару пальцев золотистого напитка, он возвращается к девушке и вручает ей ее бокал.
-Да, за это стоит выпить,- улыбается он и чекнувшись с девушкой, выпивает содержимое своего стакана до дна. Слегка поморщившись, и поставив свой стакан на низкий столик, он усаживается на диван рядом с Амели.
-Ах да, сюрприз...- все таки он чуть-чуть сомневается. Возможно потому, что этот самый сюрприз связан с одним секретом писателя, который он еще не успел раскрыть своей невесте. Не то что бы не хотел, просто не подворачивалось удобного случая. А впрочем, возможно он все же немного побаивался рассказывать ей эту страницу его жизни. Мужчина сует руку в карман и достает оттуда несколько сложенных  вдоль страниц, и некоторое время мнет их в руках. Похоже распечатки лежат там уже некоторое время, и уже изрядно помялись.
-Мне кажется, я должен в начале тебе кое что рассказать. Может мне стоило давно это сделать, но как-то не складывалось. Надеюсь, после этого, ты меня не разлюбишь,- он издает нервный смешок, но отступать уже поздно.
-Я не знаю, слышала ли ты когда нибудь о таком писателе, как Дэвил Миллер. Он пишет довольно своеобразные книги. Не совсем в духе Алана Грэя. В частности об одном древнем вампире, не отягощенном моральными принципами и главным пороком которого является похоть. Думаю не сложно догадаться, что истории о нем немного... Хм... Эксцентричны. Есть у него и несколько других книг. Все это тоже фантастика, но с довольно высоким рейтингом. Ну так вот... Этот Дэвил Миллер, на самом деле – тоже я. В свое время, мой агент посоветовал не публиковать эти книги под моим настоящим именем, и вероятно был прав. И так уж вышло, что это стало моим маленьким секретом,- Алан облизывает вдруг пересохшие губы. Все же он немного волнуется, тем не менее он решает не давать пока девушке опомнится от этой, новой для нее информации и продолжает.
-В тот день, когда мы познакомились, когда я пришел домой, я кое что написал. Совсем немного. Но продолжить не смог. Мне хотелось, но со временем у меня появилась навязчивая идея, от которой я так и не смог избавиться. Мне захотелось, возможно впервые, написать что-то в соавторстве. Именно эту книгу, и не с кем нибудь. А именно с тобой. Но я никак не решался тебе предложить... В общем вот... – и мужчина наконец сует девушке белые листки.
Развернув их, девушка может понять, что Алан не только давно носит их в кармане, но вероятно и многократно их перечитывал. О чем свидетельствует, например, круги от чашки с кофе. Может даже сложится впечатление, будто это не просто распечатка сделанная на принтере, а какие-то древние рукописи.
Заголовок из трех слов - «Негодяй и ангел».

Вручив наконец свою «рукопись», Алан терпеливо ждет, хотя едва постукивающие по дивану пальцы свидетельствует о его нервозности. Возможно слишком много новой информации, возможно не лучший день. А может и наоборот. Когда, если не сегодня?

- Надо же, мы получили одобрение Марты! – улыбается Амели. - Мне казалось, что это будет намного сложнее, и со стороны будет похоже на то, словно я буду пытаться освободить принцессу из замка, который охраняет дракон. Только в роли принцессы у меня будешь ты, а в роли дракона – Марта, а тут вдруг оказалось, что дракон сам готов вручить мне свое сокровище!
Амели отпивает еще глоточек вина, не сводя глаз с Алана, который присаживается рядом и вытаскивает из кармана несколько листов.
- Тебя невозможно разлюбить, – шепчет счастливая Амели, прижимаясь к нему и слегка потеревшись щекой о плечо Алана. - Так что рассказывай и ни о чем не волнуйся!
Услышанное ее заставляет слегка отстраниться, изумленно посмотреть на Алана и с придыханием восторженно прошептать:
- У тебя есть еще какие-то книги??? И ты молчал? Я о таком писателе никогда не слышала, но имя у него такое… Такое, хм… Очень говорящее. Хотя описание и твоя эта неловкость меня смущают немного, – Амели вопреки собственным словам улыбается и продолжает веселиться: - И какой же сюжет в этих книгах? Ну то есть я приблизительно понимаю, что там можно обнаружить, раз ты называешь сюжет эксцентричным, а у главного героя есть порок под названием похоть, но сейчас сложно кого-то напугать этим! Вспомни, как хорошо продавался роман про пятьдесят оттенков чего-то там, – Амели пожимает плечами, показывая, что не видит ничего страшного в том, что Алан писал на такую тематику. - Многим людям это нравится, а у тебя, я уверена, получилось написать настоящий шедевр! К тому же это фантастика, а значит, еще интереснее, что просто унылый миллионер с журналисткой или кем там они были. – Она делает еще один глоток из бокала и весело прищуривается: - А что, главный герой очень ужасен, раз ты скрывал от меня свои романы, да? Чем же он так страшен? Не помогал бабушкам перейти через дорогу? Курил в неположенных местах? Шумел после одиннадцати вечера? Ох, нет… – Амели делает испуганное лицо и даже прикрывает рот ладонью, после чего выдвигает свою самую «ужасную» версию: - Он не ставил лайки фотографиям котиков в Фейсбуке?
Алан, наконец, вручает ей сложенные листки, и Амели, поставив бокал на столик, разворачивает их, правда, его слова заставляют ее тяжело вздохнуть.
- Знаешь, мне, конечно, приятно, что ты хотел бы что-то делать вместе со мной, но я ведь не писатель, – произносит она, разворачивая страницы. - У меня нет такого таланта, как у тебя, а мои несколько рассказов, которые я когда-то написала для детского конкурса, не произвели на жюри никакого впечатления… Ну разве что мне сказали, что к грамотности претензий никаких, – усмехнулась Амели, - собственно, после этого я решила стать филологом, раз писатель из меня никудышний.
Она переводит взгляд на листы с печатным текстом и с первого же абзаца полностью погружается в чтение – настолько захватывающим оно оказывается. Сначала там описывается тот самый ужасный, по словам Алана, древний вампир, а потом появляется Ангел, и когда текст заканчивается, она переворачивает страницу, словно надеясь, что на обороте есть продолжение, но, увы, там ничего нет.
- Алан, ты гениален! Я хочу продолжение этого чудесного романа! – говорит Амели, поднимая сияющие от восторга глаза на любимого. - Ты просто обязан его написать! Это потрясающе! Просто невероятно!!! – Она воодушевляется все больше и больше в предвкушении замечательной истории, которая вполне может увидеть свет благодаря таланту ее обожаемого мужчины. - Я даже согласна поучаствовать в этом, и неважно, что я не писатель, я буду кем угодно, только давай продолжим! А ты уже придумал, что будет дальше? – любопытная Амели тут же принимается забрасывать его вопросами, потому что ей очень не терпится узнать, что же ждет героев. - Он же влюбился с первого взгляда, да? А она? Она тоже его полюбит? И, кстати, а как ее… – Амели осекается, затем быстро просматривает листы и поднимает на Алана по-прежнему восторженный взгляд. - А как ее зовут?

-Она не такая страшная, как может показаться на первый взгляд. Хотя ты права, что-то от дракона у нее есть,- смеется Алан.
-Хотя знаешь, вот теперь когда ты это сказала, я начинаю думать, что здесь что-то не так. Ты пожалуй с ней поосторожнее. Мне начинает казаться, что она почуяла легкую добычу и надеется за счет тебя меньше работать! Какое коварство!- мужчина хватается руками за щеки, корча перепуганное выражение.
-Ну ничего, мы тебя в обиду не дадим!- говорит он решительно, и снова смеется. Конечно это все шутки, хотя, кто знает? Так или иначе, он действительно не собирается давать Амели в обиду, даже если речь идет о Марте, с которой, по правде говоря, конфликтовать он не любил. И далеко не только потому что вообще не слишком любил конфликты, но и потому, что Марта его порой слегка пугала. Но он настолько привык к ней, что никакой другой домработницы ему не хотелось. Он вообще довольно трепетно относился к некоторым из своих привычек. Ведь это вторая натура. Хотя прямо сейчас, довольно грубо ломал многие из них. Хотя нет, ломаться они начали сами, аккурат в тот день, когда он повстречал свою будущую невесту.
-Боюсь, милая, пятьдесят оттенков серого по свей откровенности, нервно курит в сторонке, по сравнению с моими книгами. Но я пока не готов их пересказывать, пожалуй. Но если тебе действительно интересно, можешь почитать. Правда при этом твой жених будет иметь все шансы сгореть от стыда,- смеется Алан. Очевидно, что на самом деле, сгорать от стыда он вовсе не намерен, но некоторая неловкость и смущение все же имеет место быть. Кто бы мог подумать, что подобные чувства способны обуревать Грэя. Но вот ведь, бывают и такие чудеса. Быть на месте Амели кто угодно, даже его родители, он вряд ли стал бы краснеть по этому поводу. Но его молодая невеста, все же, заставляла его слегка смущаться своей писанине.
-Ты не писатель, пока не писатель. Конечно, я не могу утверждать наверняка. Но я уверен, ты можешь и даже должна попытаться им стать. Человек, который любит книги как ты, не может не думать об этом. И все данные у тебя для этого есть. Все таки я знаю тебя не первый день,- терпеливо начинает он убеждать в том, что девушка зря относится столь скромно. Конечно, на самом деле, он действительно не уверен, в том что у Амели есть талант к его ремеслу. Но во первых, это действительно именно ремесло, а значит ему можно научится. А во вторых, ему просто хочется, что бы было так. Возможно эта его идея – и полнейшая глупость. Но коль скоро именно она стала прототипом его героини, ему, почему-то, хочется, что бы она участвовала. Хотя с другими прототипами он, к слову, подобного желания разделить свой творческий процесс не  испытывал. Но Амели вообще влияла на него очень странно, делая его не похожим на самого себя. И в каком-то смысле, ему это нравилось. Это было свежо и необычно. Это было забавно, заставляло почувствовать себя не только живым, но и моложе, по меньшей мере лет на десять. А то и все двадцать.
Потом он слушает кучу восторженных эпитетов от своей невесты и немного смущенно улыбается.
-Честно говоря, я не знаю, что будет дальше. Видишь ли, как правило придумывание книг у меня начинается с некой идеи. Интриги. А тут ее нет. Пока что нет. Я никогда не писал просто романтических романов, но пока, по сути, это что-то подобное и есть. Конечно он влюбился в нее. Как ее зовут? Эвелин. Не знаю, откуда я взял это имя, но нет никаких сомнений, что ее зовут именно так.  А ты разве не замечаешь, что эта история похожа на наше знакомство? В том что они полюбят друг друга, у меня нет никаких сомнений. Но как все это будет происходить, я пока не до конца представляю. Точнее я думаю, что чем-то это будет напоминать нашу историю. Только чуть больше мистики и чудес, конечно. А со временем, конечно, там должен будет появится какой-то глобальны сюжет. Не знаю. Ну вот, например, дети Дэвида, которых ищут его внуки – очень похоже на заряженное ружье, висящее на стене. Маленькая деталь, казалось бы, незначительная деталь. Но раз уж она упоминается, причем, в самом начале... Я думаю это не случайно. Так или иначе, мне хотелось бы, что бы мы придумали все это вместе. То есть ты все же согласна помочь мне?- лукаво спрашивает Грэй у девушки. Кажется, девушка уже попалась на крючок, а значит, он по меньшей мере попытается реализовать свою маленькую мечту. Ну что из этого выйдет – второй вопрос. В худшем случае, решил он, Амели сможет помогать как консультант и редактор. А в авторы он все равно запишет их обоих. Без нее, все равно, он бы даже не начал писать эту книгу. Ведь именно она вдохновила его на эти пару страниц текста.
-А вообще, я думаю, первая часть книги, а может и она вся – это все таки именно история Дэвида и Эвелин,- решает он продолжить свои размышления о будущем романе.
-О том, как в общем-то довольно порочный, старый вампир и греховодник, меняется из-за своей любви к девушке. Меняется, в лучшую сторону, становится более человечным что ли. В нем проявляются какие-то слабости, о которых, возможно, он даже не подозревал. И вообще она заставляет его почувствовать себя моложе. Нет, не просто почувствовать, а именно делает таковым. Хотя совсем уж лапочкой, он вряд ли когда ни будь станет. И ее история, в которой она привыкает к новой жизни не человека, сталкивается с миром Миллера и его истинными лицами. Сталкивается с моральными конфликтами, и наряду с самим Дэвидом, наверное, в каком-то смысле, становится немного хуже. Ну, по крайней мере, жестче, свободнее и даже распущеннее.
Говоря это, Алан вдруг задумывается, а не является ли все это своего рода проекцией собственных желаний? Его, до некоторой степени извращенная натура, вероятно, не желает меняться настолько кардинально, что бы отказываться от всех своих пристрастий. При этом, очевидно, что его желание видеть рядом Амели, женится на ней и больше никогда ее не отпускать, слегка мешают этому. И как ни странно, единственный выход, при котором возможно окажутся и овцы целы и волки сыты – это как раз таки изменить саму Амели. Приобщить ее если не ко всем его пристрастиям, то хотя бы к некоторым. В каком-то смысле – испортить ее. Звучит немного кощунственно, и она никогда не признается ей в этом, и вообще кому либо. Черт, ему даже себе сложно в этом признаться. Но кажется, его внутренний эгоизм пока не желает так просто сдаваться внутреннем альтруизму.
[ava]https://pp.vk.me/c630623/v630623149/2f5b6/Kgvu7F-bnOQ.jpg[/ava]

- Даже таааак! – улыбается Амели, делая удивленное лицо, когда Алан сознается в том, что его книга по степени откровенности обогнала недавний «шедевр», вышедший из-под пера заскучавшей домохозяйки и по странной прихоти публики ставший вдруг популярным. - Пожалуй, твои слова стали контрольным выстрелом в мое любопытство, и теперь я просто обязана прочитать то, что ты написал  под псевдонимом! Так что… – рука Амели ложится на щеку мужчины, нежно поглаживая его, а потом она тянется вперед и целует Алана, после чего немного отстраняется и с улыбкой произносит: - Надеюсь, ты сможешь спать с включенным ночником, потому что сегодня я буду лежать у тебя под боком, завернувшись в одеяло и прижавшись к тебе, и читать твои книги. Правда, сравнивать мне не с чем, так как я не читала эти «оттенки», но все равно мне теперь до жути интересно, что же ты там такого придумал, что даже боишься пересказывать. – Она несколько мгновений смотрит на Алана, после чего продолжает полувсерьез, полушутя: - А еще я буду, наверное, тебя периодически будить, чтобы зачитать какой-нибудь понравившийся момент… А может, и вовсе приду в такой восторг от книги, что потребую повторить то, о чем ты там писал, – лукаво усмехается Амели, еще раз проводя рукой по его щеке.
Немного успокоившись после прочтения начала нового, как она надеялась, романа, Амели аккуратно расправила на коленках слегка помятые листы, затем задумчиво повторила вслух имя главной героини.
- Эвелин. – Приятное имя мягко перекатывается на языке и красиво звучит, и Амели одобрительно кивает головой. - Дэвид и Эвелин, – повторяет она, затем поднимает взгляд на Алана. - А знаешь, это очень красивые имена! Мне нравится!
Любимый продолжает рассказывать о книге и о том, что его вдохновило, и Амели приникает к нему, прижавшись щекой к плечу Алана.
- Я заметила некоторую схожесть, – смеется она, затем снова выпрямляется, чтобы заглянуть ему в глаза. - Значит, Негодяй и Ангел… Хм, и столкновение характеров, надо полагать, то есть кто-то либо станет подобным ангелу, либо второй падет настолько, что не сильно будет отличаться от негодяя? – Амели хитро прищуривается, глядя на жениха. - И на кого бы ты поставил, если бы мы заключили пари? На негодяя или ангела?
Вопрос о том, согласна ли она ему помогать, после всего этого окончательно переходит в разряд риторических, и Амели загорается интересом еще больше, когда Алан начинает рассуждать о дальнейшем сюжете.
- Это звучит потрясающе! Я имею в виду историю насчет детей Дэвида! Может быть, этот Матиас все еще жив и намерен отомстить отцу? За то, что так и остался внебрачным, например. Возможно, его мать настроила против Дэвида, эта ненависть годами пожирала его рассудок, и однажды Матиас вернется, чтобы отомстить… – Амели так увлекается, что незаметно допивает вино, и продолжает: - Но, наверное, на самого отца у него не поднимется рука, к тому же с Дэвидом не так просто справиться, и тогда он решит отомстить через Эвелин… – Амели подносит к губам пустой бокал, чтобы снова сделать глоток, и только в этот момент обнаруживает, что пить уже нечего. - Господи Боже, ну и сюжет! И ты еще сомневался, стоил ли продолжать это писать? Конечно, стоит!!! – она забирает из рук Алана опустевший стакан и продолжает: - За это нужно выпить!
Амели легко поднимается с дивана, подходит к бару и вновь наполняет свой бокал и стакан Алана, после чего возвращается обратно и вручает напиток любимому.
- За твой новый бестселлер! – произносит она тост, затем исправляется: - То есть за наш!!! – Амели легонько касается своим бокалом стакана Алана, отчего в гостиной раздается мелодичный звон, отпивает глоток вина и поднимает восторженный взгляд на мужчину: - А знаешь, пусть я и не писатель, но я, кажется, даже знаю, как продолжится эта история… Вернее, как отреагирует Эвелин, когда увидит Дэвида и окажется в его иллюзорной картинной галерее, которая наверняка произведет на нее огромное впечатление! Я думаю, что она…

- Что скажешь? – интересуется Амели, когда заканчивает описывать реакцию героини. - Не слишком… эээ… скучно? – улыбается она, чувствуя некоторую неловкость. - Читатели не уснут на втором абзаце?

-Если бы ты читала эти самые оттенки, так бы не удивлялась,- усмехается Алан.
-Не такие уж они откровенные, на самом деле. Контрольный выстрел?- мужчина не удержался и рассмеялся, параллельно пытаясь припомнить свои книги. Сейчас это было почему-то сложно, вероятно потому, что голова была занята совсем другим. От прикосновений любимой он уже по обыкновению начинает млеть от удовольствия. А потом ее нежные губы касаются его собственных и тут уже совсем становится не до каких-то там писулек. И даже испытывает некоторое сожаление, когда поцелуй заканчивается. Зато в голову приходит странная мысль. Вот поцелуй, казалось бы – довольно банальное действие. Сколько раз он целовался в своей жизни? Не сосчитать, даже если очень сильно захотеть. Чем они отличаются? Грэй затрудняется дать ответ на этот вопрос. Конечно, есть поцелую страстные и нежные, бывают и вовсе формальные, не настоящие. И в то же время, все они чем-то неуловимо отличаются. Но губы Амели особенные, любой поцелуй с ней одновременно и страстный, и нежный, он пахнет весной, утренней росой и ароматом распускающихся цветов. Запахом хвои что принес легкий ветерок из еловой рощицы. Утренним рассветом, и алым закатом, играющим на морских волнах. Заставляет его пушистых парить в облаках, под ночным небом, устремляясь к звездам и полной луне. Иными словами, поцелуй любимой – это маленькое волшебство, заставляющее трепетать его сердце, а следом и все остальное тело. Вкус молодости? Девушка шутит про то, как будет читать его книги и будить, что бы пересказать, а он лишь молча улыбается, умиротворенно любуясь ее красотой.
-Не знаю как на счет того, что бы повторить что там я пописывал. Но знаешь, мне кажется тебе будет не до чтения книг в ближайшие ночи. Бедная девочка, она еще не догадывается, что попала в лапу сексуального маньяка. И теперь он будет истязать ее ночами на пролет, не выпуская из собственной спальни,- шутит он в ответ, а на лице его все так же нескрываемое обожания.
-Не удивительно, что заметила. Эта история навеяна нашим с тобой знакомством. В каком-то смысле, Эвелин это ты. По крайней мере я думал именно о тебе, когда писал эти строки. Помнишь тот день? Ты уехала, а я даже не был уверен, что мы еще увидимся. Я знал что ты не свободна, но несмотря на то, что мне чертовски хотелось отвоевать тебя, я не мог так с тобой поступить. Но уже не представлял своей жизни без тебя. Глупо, ты так молода, а я старый эгоист... А ставить, я пожалуй не буду. Я бы наверное поставил на ангела. Я хочу сказать, Дэвид та еще скотина, если вдуматься. И он поломал не одну судьбу и жизнь, удовлетворяя свои прихоти. Но Эвелин определённо его изменит, сделает лучше. В этом смысле, это наверное, немного напоминает оттенки. С другой стороны, стать по настоящему «нормальным» у него точно не выйдет. А значит, если они останутся вместе, это в любом случае затронет девушку. А быть вместе с Миллером и оставаться невинным – это попросту невозможно. Иными словами, они либо расстанутся, или ей придется принять его сущность и стать хотя бы отчасти похожей на него. Но для него, думаю, на навсегда останется его ангелом, прямо как ты для меня,- говорит Алан и заключает ручку Амели в собственные ладони. Так и не сводя взгляда с любимой, он подносит их к лицу и касается губами. Раз, другой, он целует любимую. Мужчина сам того не замечая, чувствует как в него закрались легкие нотки грусти. С чего бы, казалось?
-Как думаешь? Мог бы он прогнать ее, если вдруг осознает, на сколько может плохо повлиять на нее? Я конечно немного забегаю вперед, но ведь это очевидно, что рано или поздно они будуьь вместе. Но вот как долго это продлится? Может быть она испугается когда начнет погружаться в его мир? Когда увидит его истинное лицо? Или узнает что-то о его прошлом такое, что не сможет принять? Или напротив, он осознает сколь губительно его влияние на его ангела? И тогда он будет смотреть на нее издали, незримо следить за ней? Бесится в бессилии, когда она начнет встречаться с новым молодым человеком, но тем не менее, не станет вмешиваться? Зато уж если он поступит с ней сколь ни будь плохо... Даже не представляю, что он с ним сделает. Как думаешь, на сколько вероятно подобное развитие событий? Такая вот драма?- мужчина все же выпускает теплую и нежную ручку и откинув голову, закрывает глаза, пытаясь таким образом скрыть грусть затаившуюся где-то в их глубине. Не говорил ли он только что о своих собственных опасениях? Вроде бы нет, в сущности он размышлял как раз о сюжете. Но почему в душе такой большой и тяжелый камень? Какого черта? Все еще мандраж от столь кардинальных перемен в собственной жизни? Или он действительно боится испортить девушке жизнь, поломать ей судьбу, как привык делать его книжный герой? Алан мысленно трясет головой, пытаясь прогнать оттуда дурацкие мысли. Его невеста весела и шутлива, искренне радуется этому дню. То, о чем они говорили и мечтали, они наконец по настоящему вместе. А что делает он?
Амели же продолжает рассказывать собственные мысли о сюжете, и в ее уже преисполнен энтузиазма. Это забавляет Алана, и пока она наполняет свой бокал и его стакан напитками, он окончательно справляется с некстати навалившимя приступом иелонхолии. Если не уничтожив, то по крайней мере пряча его где-то глубоко внутри.
-Звучит очень здорово! Да, Матиас и его мать будут отличными антагонистами,- по правде сказать, эта мысль посещала и его самого, что тоже весьма радует писателя и поднимает ему настроения. Но он решает, об этом умолчать, желая по возможности таким образом придать ей больше уверенности в себе.
-Правда, возможно, я бы сделал их мотивы чуть более сложными. И кроме мести, добавил бы что-то еще. Не знаю... Хотя возможно это и лишнее, но у меня всегда была тяга к некоторой глобализации сюжетов. Ну ты читала мой Эндион и Эльдорадо, сама знаешь,- с некоторым сомнением в голосе говорит он.
-За наш бестселлер, тогда уж,- поддерживает он и делает небольшой глоток виски из стакана, который ему только что вручила девушка.
А потом он завороженно слушает как девушка начинает прямо на ходу выдумывать продолжение этой истории. Конечно, все это еще предстоит связать, собрать в единую историю, но это все не важно. Он даже забывает о стакане в собственной руке, и чуть не опрокидывает его, когда Амели умолкает. Вовремя спохватившись, он ставит его и вскочив с дивана, бросается к подоконник, на котором греется на полуденном солнце его макбук.
-Шутишь что ли?! Это великолепно!- на ходу восторгается он.
-Я должен это срочно записать, извини милая...- говорит он возвращаясь на диван и принимаясь очень быстро стучать по клавиатуре, даже не обращая внимание на опечатки, зато то и де задавая уточняющие и короткие вопросы девушке. Зато когда он дописывает последнее предложение, в котором Эвелин делает нерешительную паузу не зная имени вампира, Алан не останавливается. Он продолжает печатать, правда теперь проговаривая все что пишет вслух.

-Знаешь, я думаю из этого и правда может получится что-то невероятное,- говорит он, все же, в какой-то момент останавливаясь и глядя на экран ноутбука, что сейчас стоит у него на коленях, и потирая слегка затекшую шею, а потом тянется к стакану, что бы еще выпить.

В глазах Амели загораются искорки восторга и обожания, когда Алан говорит, что ночами ей будет совершенно точно не до книг. Это обещание, хоть произнесенное шутливым тоном, таит в себе массу всяких удовольствий, отчего ей начинает казаться, что в просторной гостиной, в которой благодаря кондиционеру всегда была комфортная обстановка, все же немного жарко и душно.
- Боюсь, что ты меня сейчас не напугал, а, наоборот, очень даже заинтересовал, – произносит Амели с веселой улыбкой, а на ее щеках все же выступает легкий румянец. - Ведь я совсем не боюсь этого маньяка, – добавляет она и снова целует Алана. - Потому что мне очень повезло стать жертвой не просто сексуального, а самого сексуального маньяка, и я настолько счастлива, что когда он затащит меня в свою спальню, то даже помогу ему запереть дверь и отключу его телефон на всякий случай, чтобы его ничего не отвлекало от меня…
Сопроводив свое собственное полусерьезное, полушутливое обещание еще одним поцелуем, Амели делает пару глотков вина, чтобы справиться с внезапно охватившей ее жаждой, после чего они снова возвращаются к новой книге, и разговор об их собственном прошлом навевает на нее легкую грусть.
- Конечно, я помню тот день, Алан, – вздыхает она, на несколько мгновений почти полностью погружаясь в воспоминания. - Разве я могу такое забыть? – немного грустно и одновременно мечтательно произносит Амели. - Я очень тщательно берегу этот день в своей памяти, как, впрочем, и все остальное, что связано с тобой. Но все же этот день занимает отдельное место, ведь когда-нибудь наши с тобой дети спросят, как их мама и папа познакомились, и я обязательно расскажу им об этом дне, чтобы они совершенно точно знали, что не только в сказках могут происходить настоящие чудеса, но и в реальной жизни тоже. И даже в таком обычном и абсолютно неромантичном месте, как библиотека, может произойти нечто такое, что перевернет всю жизнь, наполнит ее новым смыслом, который затмит все остальное, и сделает их самыми счастливыми людьми на земле. – Она улыбается, глядя на любимого мужчину, и постепенно грусть начинает уходить из ее глаз, уступая место привычным смешинкам. - А потом у нас появятся внуки, и им тоже предстоит выслушать эту историю, причем вне зависимости от того, захотят они этого или нет, – шутит Амели. - А что касается Дэвида и Эвелин, то… Может, ей и не нужен совершенно нормальный мужчина? – лукаво улыбается девушка. - Она, конечно, пока самая обычная, но что, если под личиной ангела прячется настоящий дьяволенок, которому только и нужно было попасть в правильные руки, чтобы раскрыться в полной своей красе, и этими руками как раз и являются руки Дэвида? Конечно, Эвелин не будет соревноваться с Дэвидом насчет того, кто из них станет более порочным, но я бы хотела, чтобы они менялись вместе, влияли друг на друга, становились другими, узнавали друг друга заново и влюблялись еще сильнее.
Алан берет в руки ее ладонь, нежно целует, и Амели улыбается, хотя и видит, что любимый начинает слишком поддаваться описанной им самим драме. И хотя легкая меланхолия и ее не обошла стороной, Амели все же стремится избавить Алана от подобных мыслей.
- Ну уж нет! – решительно заявляет она, накрывая своей ладонью руку Алана и слегка сжимая ее. - Никаких «прогонит»! И никаких других молодых людей! Пусть Дэвид как был эгоистичной скотиной, так и ею и остается, и если он любит Эвелин, то пусть держит ее возле себя. А если ангел чего-то не поймет и взбунтуется, то пусть ведет с любимой разъяснительную работу и объясняет, что он, конечно, не подарок, но любить ее меньше от этого он не стал. – Амели улыбается, вспомнив недавний разговор о сексуальном маньяке, и продолжает: - А еще лучше, если беседы о высоком ему удастся совместить с куда более приземленными вещами, такими, как, например, поцелуи… В конце концов, он ведь одержим похотью, и кто, как не Эвелин лучше всего подходит для того, чтобы король разврата мог продемонстрировать свое мастерство! Пусть и от порока будет практическая польза! – шутит Амели, фыркая от смеха. - И что-то мне подсказывает, что Эвелин вряд ли будет сопротивляться, а может, все так повернется, что и вовсе сумеет однажды удивить своего любимого каким-нибудь неожиданным поступком. Например, возьмет инициативу в свои руки или, скажем, «забудет» надеть трусики, отправляясь в общественное место.
Сюжет будущего совместного творения постепенно обрастает подробностями, и Амели согласно кивает, когда Алан напоминает о своей любви к глобальным сюжетам.
- Можно и усложнить сюжет, – предлагает она, вспоминая о том, что Алан начал писать роман, вдохновляясь их историей. - Эвелин может оказаться несвободной, и когда все же расстанется со своим молодым человеком ради Дэвида, то и он, и его, например, отец могут быть недовольны этим и когда-нибудь попытаться навредить им. Вот только… – Амели немного смущенно умолкает, опуская глаза, и только спустя несколько мгновений снова поднимает взгляд на Алана. - Только пусть их история все же несколько отличается от нашей… Понимаешь, люди, которые о чем-то очень долго мечтали и однажды все же столкнувшиеся со своей мечтой, не всегда верят в свое счастье. Им кажется, что это все неправда, что это сон или сказка, они просто не верят, что с ними может это все происходить  и ищут какой-то подвох… Но пусть Эвелин избежит этого, пусть Дэвид сразу даст ей понять, что любит ее, позволит заглянуть ей прямо в свою душу и почувствовать его эмоции, чтобы она с самого первого дня знакомства с ним ни на секунду не сомневалась в том, что он ее любит, и не думала, что может оказаться просто очередным развлечением для заскучавшего плейбоя. – Она неловко пожимает плечами, вздыхает и смущенно улыбается, наверное, впервые заговаривая с Аланом о том, что чувствовала по отношению к нему с того самого памятного дня знакомства. - Пусть она тоже влюбится в Дэвида с первого взгляда, как и я когда-то в тебя, но вместо сомнений и тревог по поводу взаимности пусть уж лучше она поволнуется о том, как ей побыстрее бросить своего парня, чтобы не тратить впустую драгоценное время и поскорее оказаться рядом с любимым мужчиной… Хотя, наверное, для бессмертных вампиров понятие скоротечности времени просто не существует, но все же и тратить его так бездарно тоже не стоит.
Алан, воодушевленный новыми подробностями и тем, что надиктовывает ему Амели, приносит ноутбук и сразу же начинает печатать продолжение, после чего зачитывает его вслух.
- Волшебно! – почти шепотом произносит Амели, словно боясь звуком собственного голоса вспугнуть снизошедшее на Алана вдохновение. - Ты гений! Хотя я тебе это уже, кажется, говорила сегодня, но, судя по всему, тебе теперь придется постоянно выслушивать мои комплименты, ведь чтобы в очередной раз напомнить тебе о том, какой ты замечательный, мне даже не нужно звонить или ждать очередной встречи, – веселится Амели, после чего заботливо спрашивает: - Ты не устал? Продолжим дальше?

-Вот и чудесно, но потом на моли его о пощаде,- смеется Алан шутке Амели про сексуальных маньяков, а его воображение уже начинает рисовать неприличные картинки. И первый порыв, как и следовало ожидать, прямо сейчас и начать исполнять свои угрозы! Но он все же сдерживается.
-Ты меня расстраиваешь,- сетует Алан и корчит притворную обиду на лице.
-Что значит, такое не романтическое место? Библиотека, разве может быть место лучше? Запах книг, что скрывают за собой множество миров и волшебных историй?- продолжает ворчать мужчина, а потом все же не выдерживает и смеется. Но смех его растворяется по мере того как он смотрит в глаза своей невесты.
-Ты правда так думаешь? Я имею ввиду, про самых счастливых людей на земле? Как же, все таки мне повезло, что я пошел в эту чертову библиотеку в тот день. Знала бы, как мне было лень. Но я откладывал тот поход не один день. В конечном итоге, решил, что хватит уже тянуть. А представь, если бы я все так не пошел? Тогда мы могли так никогда и не встретится. Представляешь?- Алан сам пытается себе это представить и на миг его передергивает от нахлынувшего на него холода и что бы согреться, а заодно почувствовать что все это на самом деле, не просто какая-то иллюзия. Что все правда и этот ангел действительно теперь принадлежит ему, если, конечно, можно так выразится, снова обнимает девушку, нежно и аккуратно поглаживая ее по спине, и целует в лоб.
-А ты что, уже детей планируешь? И сколько у нас их будет? Хотя я вот пока не уверен, готов ли для этого. А может я еще слишком молод для маленьких?- шутит он, а сам действительно на миг задумывается. Ведь за все это время и даже не смотря на то, что он сделал предложение, он еще ни разу не думал о потомстве вместе с Амели. Еще один ребенок? Это одновременно и немного пугало, и вызывало в нем приступ нежности. Пугало, потому что он помнил, сколь не просто это было. А нежность, потому что до встречи Амели, он не знал существа чудеснее и ближе, чем его собственный ребенок. Особенно учитывая, что первый брак у него не слишком сложился.
-Прячется дьяволенок? Пожалуй, мне это нравится. Да, я думаю так и должно быть. Пусть меняются вместе. Звучит просто потрясающе. И она мне говорила, что из нее никудышный писатель? Еще немного и ты переплюнешь меня! – закатывает глаза Грэй, а потом делает пару глотков виски.
-Идея с несвободной Эвелин тоже чудо как хороша. Вообще ее историю надо будет тоже раскрыть. Она ведь тоже вампир, но еще не понятно, как она ею стала. Но кажется очевидным, что она еще не слишком опытна. Но на счет глобализации, я имел ввиду немного другое. Ну знаешь... Конечно надо будет еще немного подумать о самом мире. Но я почти уверен, что сверхъестественное там рядом, при этом, похоже, скрывается. И у них тоже должны быть, вероятно, какие-то организации, кланы и прочие фракции. Культы, опять же. Каких-нибудь не особо добрых демонов или языческих богов. И наверное у всей этой братии есть какие-то свои мотивы. Земная власть? Это слишком скучно. А значит, наверное их больше интересуют всякие сверхъестественные же штуки. Тот же Матиас с ее матерью кроме прочего, может быть связан с каким-нибудь таким культом. Возможно они ввязались в него в поисках власти и силы. И это может быть довольно серьезно не только по отношению к ним. А потом они, например, специально или нет, но каким-то образом ввяжут в эту мистическую историю и наших героев? Как знать... Ну, пока это просто мысли, просто почва для размышлений, не более,- размышляет вслух Алан. Никаких конкретных мыслей у него действительно нет, но для него это нормально, придумать пару каких-то тезисов, и а детали придумывать по ходу дела. Иногда, конечно, это вызывает некоторые сложности, приходится следить за логикой повествования, иногда что-то править. Зато он и сам часто не знает, что же будет дальше, и это создает дополнительный интерес.
Затем девушка снова диктует, а Алан печатает вслед за ее словами.
-Мы так с тобой за день всю книгу напишем! А завтра уже понесем в издательство!- смеется он, пробегаясь глазами по тексту.
-Хм, итак, он сейчас повезет ее в какую-то кофейню. Думаю это должно быть очень творческое место, какое-нибудь арт кафе, где молодые поэты читают плохие стихи, а художники выставляют на показ свою мазню. Атмосфера в таких местах то что надо. А я вот не предлагал тебе в Париж съездить. Скупердяй!- продолжает веселиться Грэй, и снова отпивает из своего стакана. На это раз до дна.
-Ох, уже сколько времени прошло! Мы кажется немного заработались. Хотя я бы продолжил. Но у меня есть мысль, что если нам перебраться все же на кухню? Сейчас, только вот...

-Как думаешь? Это слишком странно, что его псевдоним совпадает с моим? Вообще, мне иногда кажется я описывая самого себя. Хм... Может стоит что-то переделать?

- Я тоже несколько дней откладывала визит в библиотеку, – сознается Амели. - Все тянула и тянула, а потом вдруг оказалось, что нужно подготовить реферат, времени оставалось совсем мало, и пришлось все бросить и пойти в читальный зал… – она усмехается, вспоминая тот день, и продолжает: - И оказалось, что очень вовремя! Правда, реферат я так и не написала тогда, но зато мне повезло в другом.
Амели снова улыбается и качает головой, когда Алан говорит, что они могли и не встретиться. Пусть они не так уж и много времени вместе, все же Алан, и так уже давно присутствовавший в ее жизни, после личного знакомства окончательно превратился в неотъемлемую часть этой самой жизни, без которой она уже себя просто не мыслила.
- Нет, не представляю, – отвечает Амели. - Я надеюсь, что это та самая судьба, от которой не убежишь, так что мы обязательно встретились бы, но уже в другом месте. Например, на одной из встреч с читателями, я ведь всегда мечтала побывать на таком мероприятии, но никак не получалось. Хотела получить автограф, постоять рядом с тобой пару минут и даже попытаться рассказать тебе, какой ты замечательный писатель, правда, насчет последнего я не уверена, – смеется она. - Вполне вероятно, что я просто стояла бы рядом и хлопала глазами, не находя от волнения ни одного подходящего слова. А может, мы бы столкнулись совершенно случайно в кофейне или даже просто на улице, – продолжает Амели и закрывает глаза, когда Алан целует ее в лоб, обнимая и ласково поглаживая по спине.
От всепоглощающей нежности, которой наполнены эти мгновения, замирает сердце, и Амели обнимает его в ответ, прижимаясь лбом к щеке Алана и вдыхая его запах. Кажется, она могла бы так просидеть целую вечность, нежась в его объятиях, закрыв глаза и отпустив все остальные мысли, кроме одной – как же она счастлива рядом с Аланом.
- Нет, детей я еще не планирую, – хихикает Амели, продолжая обнимать любимого, затем все же слегка отстраняется, чтобы заглянуть ему в глаза. - Пока я планирую… – медленно произносит она, затем так же медленно облизывает губы, напуская на себя таинственный вид, но все же долго не мучает Алана и тут же признается: - Пока я планирую немного поработать над эээ… процессом, который предшествует их появлению на свет, а вот потом уже… Я не знаю, сколько у нас будет детей, - продолжает она. - Все, что я знаю, так что у них будет самый замечательный папа в мире, а большего и не нужно.
Амели довольно смеется, когда Алан одобряет ее идеи насчет книги, а когда сам начинает придумывать детали будущего романа, то ее глаза в очередной раз начинают сиять от восторга.
- Было бы очень здорово, если бы там появился какой-нибудь культ! – говорит она. - Это замечательная идея, к тому же появится интрига! Я уже представляю, сколько твоих читателей опоздает на учебу и работу, потому что до утра будут пытаться понять, что же происходит с главными героями, – смеется Амели. - А мир… Пусть мир будет похож на наш, только с капелькой мистики, чтобы читателям было легче разобраться и заодно глубже погрузиться в происходящее, ведь многие любят представлять себя на месте своих любимых героев. А какой из них получится замечательный пейринг! – уже заранее начинает восторгаться Амели. - Про них начнут писать фанфики, делать фан-арт, потом у тебя купят права на экранизацию, и все начнется по-новой! Только надо актеров выбрать походящих! Например… – она задумывается на несколько мгновений, после чего предлагает: - Как насчет Хайден Панеттьери и Леонардо ДиКаприо? По-моему, они очень подходят и здорово смотрелись бы в кадре.
Алан печатает продолжение, и она сидит рядом, положив ему голову на плечо. Слова про Париж заставляют Амели усмехнуться и ласково потереться щекой о плечо Алана – зачем ей Париж, когда с ним даже на простом диване настоящий рай?
- Как-нибудь съездим, например, после свадьбы, – произносит она. - Если захочешь, конечно. Погуляем по музеям и галереям, заглянем в какой-нибудь модный бутик… Ты, наконец, как все нормальные мужья, посидишь пару часиков рядом с примерочной кабиной, пока я буду выбирать себе какое-нибудь платьице, а потом согласишься заплатить любые деньги и даже будешь уверять, что платье мне идеально подходит даже в том случае, если на самом деле это будет откровенный кошмар, – смеется Амели. - И все это только ради того, чтобы побыстрее оттуда уйти. А вечером мы будем пить вино и пробовать что-нибудь из местной кухни, а потом… – она слегка запрокидывает голову, бросая на Алана лукавый взгляд. - Потом мы, наверное, будем мирно спать в своем номере, да? На такой огромной двуспальной кровати с шелковыми простынями, над которой будет зеркальный потолок…
Алан предлагает перебраться на кухню, и Амели тут же поднимается с дивана, прихватив с собой свой бокал и его стакан.
- По-моему, ничего переделывать не нужно, – отвечает она. - Идея с арт-кофейней мне очень нравится, к тому же Эвелин наверняка очень любит кофе, как и я, – улыбается Амели, перенося на литературную героиню свою страсть к этому напитку. - И это очень даже хорошо, что Дэвид похож на тебя! Это означает, что Эвелин очень повезло с возлюбленным, потому что он будет идеален!
Они покидают гостиную и заходят на кухню, где их встречает домработница Алана по имени Марта – обладательница больших форм и исключительной харизмы. Амели машинально берет Алана под локоть, глядя на Марту, которая уже, судя по всему, закончила с уборкой в доме и теперь направлялась куда-то по своим делам. Едва завидев парочку, она окинула их суровым взглядом, после чего произнесла вместо приветствия:
- Надеюсь, вы не думаете, что я сейчас буду готовить вам завтрак?
- Эммм… – неловко замялась Амели, как обычно, слегка робея перед Мартой. - Нет…
- И правильно делаете! – прогудела домработница, после чего, отодвинув мощным плечом с дороги своего хозяина и его невесту, направилась через гостиную к выходу, забыв попрощаться.
- Уф… – облегченно выдохнула Амели, после чего рассмеялась, взглянув на Алана, - Кажется, буря из-за моих коробок прошла стороной…
В этот момент дверь внезапно распахнулась, снова явив их взглядам Марту, которая ткнула пальцем в сторону ящиков, временно украшающих гостиную.
- И уберите к завтрашнему дню отсюда весь этот хлам, иначе я сама это сделаю! – отчеканила Марта, после чего дверь снова захлопнулась, оставляя хозяев дома наедине.
- Ну вот, – снова улыбнувшись, произнесла Амели, поворачиваясь к любимому, - а ты говорил, что мы будем разбирать их целую вечность. Придется разобраться с ними прямо сегодня.
Но вещи все же так и остаются в коробках, потому что Амели вовсе не хочет терять время, раз Алан так воодушевлен новой книгой. Вместо этого они устраиваются на кухне, и она пытается представить, какой могла бы быть реакция Эвелин на происходящее.

- Кстати, – спохватывается Амели, когда с очередным фрагментом текста покончено. - Как насчет легкого завтрака? Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю, раз уж Марта взяла самоотвод? – усмехается она. - Или хотя бы сварю кофе?

-О да, предшествующий им процесс, звучит весьма соблазнительно! Но да, конечно, рано или поздно я хочу от тебя маленького, может даже двух,- шутливо говорит Алан, но его глаза совершенно серьезны. Думал он об этом или нет, не важно. Но детей от этой женщины он точно хочет. В конце концов, это и есть в каком-то мысли, самый главный продукт любви.
-Уверен, ты тоже будешь просто замечательной мамой,- улыбается он, впрочем сильно глубоко в эту тему он сейчас погружаться, почему-то не хочет, по крайней мере именно как в «серьезный разговор». Вообще этот день не слишком хочется вести действительно серьезные разговоры, они часто, так или иначе, навивают грусть. А потому, чтобы немного отвлечь Эвелин и вообще шутки ради, поднимает руку и слегка нажимает указательным пальцем на кончик ее носа.
-Пии!- говорит он и смеется.
-Да, Лео и Хайди – очень бы им подошли! А на счет интриг, надо еще будет подумать. Например, мне кажется, наша Эвелин, возможно, не случайная жертва. Может тому культу, именно она и будет нужна. Правда наши герои, возможно, поймут это далеко не сразу. Ну знаешь, может она – в каком-то смысле результат какого-то эксперимента. Вроде генетического, хотя гены возможно упоминать не стоит. Возможно таких экспериментов было не мало, когда разным людям, особенно умирающим, вводили что-то. Особую вампирскую кровь, или еще что-то более сложное. Возможно до этого момента все эксперименты были не слишком удачными, по тем или иным причинам. А вот с Эвелин, как раз что-то  получилось. Экспериментаторы могут сами не знать что именно, и внешне это все выглядит как обычное обращение человека в вампира. А может что-то они все же знают, и это только мы пока не знаем. Но у них, вероятно, есть какой-то особый интерес к ней. И рано или поздно они захотят ее похитить. А тут еще Дэвид нарисовался, и мешает. Поэтому, возможно, в начале они будут пытаться его убить. Только со стороны, даже это может быть не понятно, на кого на самом деле покушение? Например, наши герои могут решить что это ее бывший парень пытается отомстить. Ох... Что-то меня совсем несет...- немного недовольно морщится Грэй.
-А в Париж мы обязательно съездим. И вообще, можно будет мотнутся в кругосветное путешествие. Хотя я та еще ленивая задница. И часто, предпочитаю путешествовать исключительно в собственном воображении, сидя в удобном кресле. Ну знаешь, как Жак Паганель у Жюля Верна или вроде того,- смеется мужчина.
-Но после того, как ты все это расписала, я теперь точно хочу все это осуществить! Возможно, раньше, мне просто не доставало достойного спутника! Единственное, мне кажется, мы будем не только спать на той большой кровати, под зеркалом. Кстати, хочешь закажем зеркпло на потолок в нашу спальню?- смеется он это странной идеей.
-Правда я не знаю, что скажут на это твои родители, если увидят! Уверен, для своего папы ты все еще невинная девочка, которая... Хм, ну не знаю. Вот мне, если честно, представить, что моя дочка занимается с кем-то сексом? Нет, даже не хочу об этом думать!

-Марта,- строго говорит Алан, удаляющейся женщине, но та не обращает на него никакого внимания.
-Вот, что за прислуга пошла. Никакого уважения к боссу,- вздыхает он.
-Ладно, займемся твоими коробками, вечерком ну или попозже. Не знаю когда. Как говорится, не откладывай на завтра то, что можно сделать через год.
Мужчина устраивается на высокой табурете, ставя перед собой ноутбук и снова печатает за девушкой.
-У нас не слишком странный первый день? Сидим, как дураки, с ноутбуком? Это даже похоже на работу! Выходной же! Но чертовски сложно остановится! Да, бутерброд и кофе, было бы наверное плохо. Оу, я начинаю чувствовать себя настоящим женихом-тираном, нещадно эксплуатирующего свою невесту. Эх, но я пока кажется не могу помочь, простиии,- говорит он, ожесточенно стуча по клавишам. Потом он зачитывает очередной кусок, и на время отставляет от себя компьютер, чтобы полюбоваться на Амели.

-А, вообще над миром надо будет всерьез подумать. Ну например... Только не относись к этому как аксиоме, это просто мысли и поток сознания. Ну предположим наш мир – очень многослойный. И далеко не только в переносном смысле. Кроме людей его населяют множество других существ. Далеко не только люди, вампиры, оборотни и маги. А вообще, почти любая мифическая хренатень, и даже языческие боги. Ну может отдаленно, как в сериале Сверхестественное. Дальше – больше. Уровней реальности тоже много, не считая всякие карманные измерения, как у Булгакова или Асприна. Но эти уровни не совсем классические измерения, как любят писать фантасты. Ну или не знаю, как описать свою мысль... Боюсь она даже не до конца сформировалась. Ну вот например как у Роулинг. Помнишь, там был косой переулок? Вроде и другой мир и вроде и нет. А еще есть сумрак Лукьяненко. В общем и права, что-то совсем солянка получается не здоровая, кажется. Ну давай еще немного пофантазируем. Вот например Дэвид – он вампир. Причем довольно старый, и про все это знать должен. С другой стороны, возможно как вампир он может попадать только в «параллель» вампирскую. Т.е. вон повернул в этот переулок, прошел через старую скрипучую дверь, потом подошел к глухой стене с аркой. Присмотрелся – а это тоже дверь. Открыл ее и попал в мрачноватый мир викторианской Англии, декаденс и мир Дракулы. Ну, условно. И это действительно другой мир. Но, к примеру, в мир каких ни-будь джинов, похожих на арабскую сказку, он попасть не может. Разве что его туда проведут, или еще какими-то ухищрениями. Но мне кажется, даже провести – это может быть проблемой. Скорее это что-то очень неординарное. Хм... Зато могут быть какие-то общие уголки, недоступные для людей, но доступные иным. Ну вроде того же косого переулка. А какой ни-будь маг-торговец может сделать свою мелкую лавку  много больше внутри чем снаружи. А кто-то и вовсе может делать миры внутри бутылок, например. Как у Желязны, в Лорде Демоне. Там кстати, тоже что-то вроде такой вот слоистости было, кажется. Эх, давно я его читал... Что ты об этом все это думаешь? Слишком мудрено, да?

- Нет, что ты! Тебя вовсе не несет! – восклицает Амели. - Это замечательные идеи! И я уже заранее предвкушаю, как Дэвид разделается со всеми недоброжелателями, – улыбается она. - А еще было бы неплохо, если бы сама Эвелин оказалась не просто удачным экспериментом, но и получила какую-нибудь особенность… Ну, знаешь, чтобы она была не просто молоденькой вампиршей, которая даже и кровь-то пить толком не умеет, а кем-то более… Даже не знаю… – Амели задумывается и пару мгновений молчит. - Кем-то более важным или ценным с точки зрения хотя бы самозащиты. Ну то есть если вдруг дело дойдет до какого-то столкновения, чтобы она тоже могла внести какой-то вклад, а не просто постоять за спиной Дэвида, ожидая, пока он победит всех врагов. Хотя он такой сильный, я даже боюсь себе представить, кто на них осмелится напасть и что с этими безумцами потом будет, – произносит Амели. - А вот бывший парень тоже вполне подходит на роль мстителя, может, даже и не один, а со своим папенькой или целым кланом, – размышляет она вслух, а потом весело смеется, когда Алан соглашается съездить в Париж.
- Никакой ты у меня не ленивый! – говорит Амели, обнимая Алана за шею и заглядывая ему в глаза. - И путешествия – это совсем не сложно, так что если захочешь, то я все устрою. Мы закажем билеты на самолет туда и обратно и снимем номер в хорошем отеле, расположенном в историческом центре города, потом соберем вещи. Совсем немного, чтобы путешествовать налегке, тем более, это будет летом, так что много вещей нам и не понадобится, а если что-то и забудем, то купим уже там. Потом просто сядем в самолет, где ты получишь удобное кресло в первом классе, и будем смотреть какой-нибудь ситком или, например, продолжим писать роман про Дэвида и Эвелин, и ты даже не успеешь как следует опустошить бар в самолете, как он уже приземлится в Париже,  - смеется она. - А потом и вовсе нас ждет отель, где наверняка будут все мыслимые удобства, и… – Амели бросает на любимого лукавый взгляд, - может быть, даже и зеркальный потолок в спальне, – договаривает она и тут же зажмуривается в притворном ужасе, когда Алан говорит, что если они сделают такое в своем доме, то Уилл может не оценить такую деталь интерьера. Затем Амели все же открывает глаза, в которых искрится веселье, и говорит: - Папа, может, и перепугается, а вот Кейт… – она шутливо прищуривается, словно задумывается над реакцией мачехи. - Может, она оценит и заставит папу потом сделать то же самое в их доме, – Амели даже слегка закусывает нижнюю губу, пытаясь представить себе реакцию отца и не рассмеяться, но скрыть улыбку и сохранить серьезный вид становится все сложнее.
Перебравшись в кухню, Амели уже не присаживается, вместо этого она моет свой бокал и стакан, из которого пил Алан, затем подходит к любимому сзади, обнимает его за талию и прижимается к его спине.
- У нас самый замечательный первый день! – произносит она в ответ на опасения Алана. - Я очень рада видеть тебя в таком воодушевлении и еще больше рада, что мы создаем это все вместе! А еще мне очень приятно побыть жертвой своего любимого тирана и поухаживать за ним, – добавляет Амели, становясь на цыпочки, чтобы поцеловать Алана в щеку, затем начинает готовить кофе. - В общем-то, нам даже повезло с Мартой, – продолжает она, пока Алан печатает текст. - Она наверняка не будет против, если я буду варить тебе кофе, готовить ужин и гладить твои рубашки хоть иногда. А я буду с удовольствием заботиться о тебе…
Она ненадолго умолкает, чтобы не мешать Алану, и продолжает сервировать стол к завтраку – возле мужчины, увлеченно склонившегося над ноутбуком, появляется тарелка с бутербродами, а спустя пару минут Амели ставит перед ним большую чашку горячего, ароматного кофе и пододвигает сахарницу. Затем усаживается рядом со второй чашкой кофе в руках, осторожно делает маленький глоточек, зажмуриваясь от удовольствия, и внимательно слушает Алана.
- Это не мудрено, – восторженно произносит Амели, качая головой, и даже отставляет чашку на стол. - Это потрясающе! Только представь, сколько интересного может быть в таком мире! Особенно хороша идея насчет общих уголков для всех иных, которые могут там встречаться, общаться друг с другом и при этом не бояться, что люди их обнаружат. А вот насчет перемещений в другие миры для представителей иных рас я бы подумала еще чуть-чуть, – улыбается Амели. - Просто если туда будет сложно попасть, то это… Ну… Немного ограничит возможности главных героев, а ведь они могли бы много где побывать! Одна восточная сказка чего стоит! А ведь там можно было бы провести отличный отпуск, ну или уик-энд хотя бы. Так что, может, все же в иные миры будет не так уж и трудно попасть? Хотя бы для тех, кто богат, к примеру, и может себе позволить какой-то амулет или просто пропуск в другой мир, – продолжает она фантазировать, затем спохватывается и пододвигает к себе ноутбук, после чего кивает на остывающий кофе. - Давай ты немного отдохнешь и перекусишь, а я пока напишу пару абзацев.

Она печатает и одновременно проговаривает вслух текст, чтобы Алан все слышал, а потом, когда заканчивает свою часть, снова возвращает ему ноутбук, предварительно убедившись, что он позавтракал.
- Знаешь, – задумчиво произносит Амели, убирая со стола. - Какая-то она совсем… Ну совсем простенькая получается. Эвелин – всего лишь студентка, недавно была обращена и еще ничего не знает только даже про свои способности, за ней не стоит какой-то клан, а когда она уйдет от своего парня, то приютившие ее вампиры этого даже не заметят. Я имею в виду, то Дэвид так долго жил и столько всего повидал… Неужели она и в самом деле все же показалась ему какой-то особенной? – улыбнувшись, спрашивает Амели, усаживаясь рядом, затем кивает на опустевшую чашку Алана и предлагает: - Может, еще кофе?

-Но думаю разделаться с врагами должно оказаться не так просто, иначе не интересно будет.  А Эвелин по любому должно будет стать какой-то особенной. Это же очевидно. Плюс, я думаю она вполне может довольно быстро учится всему у Миллера. Как думаешь? Всем этим внушениям и чтениям мыслей? А бывший парень и его семейство, да. Тоже могут оказаться неплохими антагонистами. Наверняка у него окажется преступный клан?!- смеется Алан, представляя отца парня Эвелин как некого мафиози вроде Аль Пачино, с сигарой.
-За ними будут гонятся толпы гангстеров с автоматами Томпсона! А они будут удирать по крышам! А еще Дэвиду будут делать предложение, от которого нельзя отказаться, а ему будет пофиг!- продолжает шутить Грэй.
-Ну хорошо, значит организация свадебного путешествия на тебе! С меня только кpeдитка! С твоих слов это все звучит очень просто. Может и правда так и есть? А чем нам вместе заняться, мне кажется мы всегда найдем. Так что? Завтра заказываем зеркало на потолок?-улыбается он, а потом млеет, когда девушка обнимает его сзади прижимаясь к его спине. Они лишь крепче прижимает к себе ее руки.
-Люблю тебя солнце,- тихо и очень нежно говорит он, прикрывая глаза и буквально растворяясь в ее и собственной нежности. Потом она целует его в щеку, а он успевает слегка погладить ее чуть пониже спины, прежде чем она ускользает из его рук по направлению к плите.
-А Марта точно не будет потив такого... Только я все же не хотел бы, что бы ты...- Алан задумался пытаясь подобрать нужное слово. Занималась бытовыми проблемами? Звучало странно.
-Напрягалась,- наконец закончил он и усмехнулся.
Через некоторое время, после того как возле него появилась большая чашка кофе, его аромат стало совершенно невозможно игнорировать и мужчина наконец оторвался от ноутбуку. Насыпает три ложки сахара, и размешав, берет чашку двумя руками.
-Спасибо, милая,- говорит он делая первый глоток.
-Про другие расы... Понимаешь, Дэвид живет уже очень давно, и судя по всему довольно могущественное существо. Ну, относительно. Если при этом ему было доступны все уголки, то он и знает почти все... Ну или скажем так, очень много. А мне это не очень нравится. То есть когда я говорю, что не всем доступно все, это на самом деле не значит, что это не будет доступно нашим героям. Просто когда они попадут в переделку, каким-то чудом попав в мир например джинов это должно быть сюрпризом для них обоих, а не только для Эвелин. Понимаешь? Но, конечно, можно еще подумать будет. Все это пока ведь только мысли, верно?
Потом пока Амели печатает, Алан с удовольствием съедает пару бутербродов и допивает свой кофе, и широко улыбается, когда любимая читает про свою героиню Амели.
-Знаешь, Эвелин и должна быть довольно простенькой по началу. Это ведь скорее женский роман, верно? А значит, потенциальной читательнице должно быть максимально легко встать на место главной героине. А раскрутить она должна уже позже, если ты понимаешь о чем я. Это кстати одна из причин популярности романов про всяких попаданцев. Хотя мне, если честно, по большей части они кажется банальными. Но возможно это именно потому, что тему немного изъездили. Вот к примеру Макс Фрай тоже пишет про попаданца, но там все... Не знаю даже. Необычно и волшебно, что ли? Ну а кроме того. Эвелин молода и очень красива! Прямо как ты! Умненькая и интересная! Почему вампир не может влюбится. Опять же, вот говорят любовь с первого взгляда. Это ведь значит, что до первого слова? Значит только в красоту. Так тоже бывает. В начале он полюбит ее за красоту, а потом и за все остальное. Верно? Ладно, давай я напишу продолжение. А еще кофе и правда можно!- усмехается он и забирает у девушки ноутбук.

Алан печатает и одновременно проговаривает текст. Наконец он оставляет компьютер и потирает неожиданно затекшую шею.
-Вот кстати не знаю почему, но эта авараия, почему-то тоже кажется чуточку подозрительной. Ну или не подозрительной... Но возможно, не чистой. Хотя это точно перебор! Заговоры повсюду! Параноя! Враги повсюду! Караул!

- Конечно, у них обязательно должны возникнуть какие-то сложности, – соглашается Амели. - Но мы ведь знаем, что какие бы трудности не встретились им на пути, герои все равно их преодолеют, хотя читатели, конечно, должны будут немного помучиться в неведении, – смеется она. - И, кстати, я очень даже надеюсь, что Дэвид на самом деле займется обучением любимой женщины! Ей просто больше не у кого перенимать опыт, а он обязан позаботиться о том, что она побыстрее стала полноценным вампиром. Разумеется, освоить навыки так же хорошо, как он, Эвелин не скоро сможет, но хотя бы в пределах своих скромных талантов… Это даже было бы интересно, как мне кажется, они получили бы какое-то общее дело, которое помогло бы им еще больше сблизиться… Вернее, не сблизиться, а узнать друг друга получше, – поправляет она саму себя. - К тому же если за ними будет гоняться целая толпа гангстеров, то можно будет потренироваться прямо в полевых условиях, – смеется Амели. - Хотя из Эвелин, наверное, вряд ли получится хороший боец. Она такая милая и нежная, мне даже сложно себе представить, что она кого-то бьет или вообще убивает. Хотя как знать, может, если речь будет идти о спасении Дэвида, то она, не моргнув глазом, убьет любого?
Она какое-то время так и стоит, прижимаясь к Алану и чувствуя, как его ладонь накрывает ее руки.
- Нет, завтра мы не будем заказывать зеркало на потолок, потому что даже небольшой ремонт – это всегда много мороки, а я не хочу, чтобы сейчас тебя что-то отвлекало от романа, – мягко произносит Амели. - Я теперь чувствую большую ответственность, – улыбается она, - и не могу мешать гению заниматься творчеством. А вот когда мы поедем в Париж… – многозначительно продолжает она, - и оставим дом на попечение Марты, то тогда можно и устроить небольшое обновление. Если захочешь, конечно.
Алан соглашается выпить еще кофе, и она спрыгивает со стула, наполняет его чашку снова и затем ставит перед ним.
- Знаешь, это вовсе не тяжело, – улыбнувшись, говорит Амели, отпивая глоток своего уже слегка остывшего кофе, и поясняет: - Заботиться о том, кого любишь, совершенно не тяжело, это все как-то естественно получается и к тому же позволяет сделать любимому человеку что-то приятное, пусть даже и с помощью каких-то мелочей, вроде сваренного кофе или вкусного блюда на ужин. Это не напрягает, по крайней мере, меня, так что готовься к настоящему испытанию! – в шутку грозится она. - Отныне я буду тебя холить и лелеять двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю!
Увидев, что Алан снова отвлекся от написания книги и взял чашку, Амели вновь пододвигает к себе ноутбук, продолжая историю Эвелин и Дэвида.

- Вот, кстати, можно сказать, что Дэвид уже начал ее учить, – перечитав текст, произносит Амели. - Посоветовал запомнить свои ощущения при виде нечеловека, например. А вообще будет очень интересно, если они на самом деле столкнутся с чем-то таким, что даже Дэвида сначала поставит в тупик. Он, наверное, будет очень забавно изумляться чему-то такому, чего никогда не видел за все свои годы невероятно долгой жизни. Так что ты прав, пожалуй, так действительно нужно будет сделать, это отличная идея. Впрочем, – она наклоняется к любимому и целует Алана в щеку, - у тебя все идеи гениальные!
Амели снова поднимается, затем пододвигает Алану ноутбук, а сама убирает пустые чашки, после чего возвращается обратно.
- Вообще мне кажется, что Эвелин будет довольно беспомощной и всячески цепляться за свою человечность. У вампиров благодаря литературе и киноискусству сложилась нехорошая репутация, и она будет очень бояться стать монстром. Ей в какой-то мере повезет, что она встретила того парня и даже стала частью его клана, но в целом она так и останется сама по себе. В клане она просто никому не нужна, ну кроме этого парня, хотя и отношения с ним больше будут напоминать не большую любовь, а, скорее, станут следствием того, что оба попали в одинаковую ситуацию и стали вампирами совершенно неожиданно для себя. Так что вряд ли там кто-то будет с ней особо возиться, а с учетом того, что клан будет заниматься преступной деятельностью, то и вовсе будут держать Эвелин подальше от фамильных тайн, чтобы она ничего не узнала. – Амели улыбается, глядя на Алана. - И Дэвиду придется здорово повозиться, научить ее пить кровь, объяснить о том, как устроено вампирское сообщество, показать, как пользоваться способностями… В общем, с Ангелом будет уйма проблем! Надеюсь, Дэвид не боится трудностей? Или ему, наоборот, будет интересно с таким молоденьким вампиром? Заодно и вспомнит свою молодость, если, конечно, такие воспоминания еще не улетучились после стольких лет. Хотя он уже начал ее обучать в каком-то смысле, правда, он еще не знает, что ему это пригодится. – Она подозрительно прищуривается и пытается перестать улыбаться. - Или уже знает и просто ждет удобного момента, чтобы ей во всем признаться?

-Главная проблема с этими трудностями в том, что кажется, Дэвид слишком Сьюшный персонаж. Просто потому что он изначально делался не для того. Знаешь... Я ведь его делал для всякой пошлятины, такой себе Дориан Грэй. Причем в отличии от Оскара Уайльда, я не пытался добавить в истории о нем какой-то морали. Это такая себе пошлятина ради пошлятины. Ну и немного драмы. Например, Эхо войны, где он подбирает невинную, в сущности девочку. С одной стороны, он вероятно спасает ее от куда более страшного будущего. Представляясь в ее глазах как своего рода добрый крестный фей! С другой, в конечном итоге раскрывается как та еще сволочь. Хотя, в каком-то смысле, конец этой истории хороший. При условии, что мы сможем откинуть общепринятую мораль. Но суть в том, что в этой истории ему совершенно не были нужны слабости, исключая его некоторое моральное уродство. Короче, тот еще персонаж. Но сейчас, в этой истории все по другому. Тут его придется раскрывать совсем с другой стороны. Он должен стать куда более мягким, причем чем больше он будет проводить с Эвелин, тем становится лучше, сам того не осознавая. Открывая в себе новые грани, о которых он, возможно, даже не догадывался. Но если писать только об этом, история может оказаться скучной. Повествованию обязательно необходимо добавить преодоление. А значит ему придется добавлять каких-то слабостей. О которых, возможно, он тоже не слишком догадывался. Конечно они их преодолеют, рано или поздно, так или иначе. Но чувство опасности предстоит испытать им обоим. И понервничать тоже. Если мы конечно хотим, что бы это было интересно не только нам,- усмехается Алан.
-Потому как, можно конечно фантазировать исключительно о хорошем нам может быть вполне интересно, я думаю. Только не для читателей. А обучением Дэвид обязательно займется, это позволит и раскрыть отчасти мир и особенности вампиров. Ну и мне кажется это хорошо для повествования. Такие вещи люди любят. Представлять себя на месте главной героини, и представлять, как они сами постигают какие-то чудеса и сверх способности! А что до хорошего бойца из Эвелин? Я не так уж уверен, что это нужно. Хотя тут, почему-то приходят на ум некоторые анимешные клише. Ну знаешь... Когда какая-нибудь слабая и невинная на первый взгляд девочка, в критичной ситуации выкидывает невероятные вензеля, которые не то что с ней проассоциировать, сложно. И вообще, кажется почти невозможным с точки зрения мира. При этом, сама не понимая, что делает. Такое себе «секретное оружие». В этом есть своя прелесть.  Это позволяет сделать персонажа с одной стороны, довольно крутым! И в то же время, не делает его абсолютным оружием, потому как эти способности обычно не поддаются контролю. Т.е. можно довести повествование до ощущения безысходности и полного тупика для героев и читателей, за которым очевиден плачевный конец. А потом разрулить это неожиданным проявлением такой вот неординарной способности. Ну знаешь... Ты ведь смотрела Светлячка? А потом была полнометражка – Сиринити. Что-то подобное сценаристы продели с Ривер. Когда все плохо, плохо, плохо. А потом девочка зажигает и всех спасает. При этом, по окончанию эпизода, она снова может быть такой же милой и невинной как была. Нуу... Почти,- смеется Алан.
-Да, ты права, милая. Ремонт – это не то что нам сейчас нужно. Но не забудь, гению иногда надо отдыхать!  И в обязанности музы входит не только вдохновлять, но и помогать проводить досуг! Например, в виде всяких изощренных, парных физических упражнений! Если ты понимаешь о чем я!- смеется мужчина, и не удержавшись, легонько хлопает девушку пониже спину.
-Бедная, бедная Амели. Она еще не понимает к какому монстру и тирану в лапы она попала!- говорит зловеще он и пытается изобразить хохот злодея. Получается не очень, и он смущенно смеется, пытаясь скрыть неловкость, снова ухватившись за чашку кофе.
-Знаешь, на счет холить и лелеять. Это все еще кажется мне, каким-то... Странным? Нет... Даже не знаю, как подобрать слово. Но одновременно звучит настолько заманчиво, что я постараюсь с этим смирится! Но ты должна позволить иногда мне тоже приносить тебе завтрак в постель и все такое. Иначе, кончится тем, что мне таки придется тебя запереть в спальне! Как у Кинга... Забыл, как называлась та книга! И фильм заодно. Ну там, где фанатка заперла любимого писателя у себя и заставляла его писать книги! -шутит мужчина, а потом на время замолкает и просто прохаживается по кухне, пока девушки печатает очередной кусок повествования, слушает и параллельно размышляет о продолжении.
-Так, вот знаешь. Я больше тебе не верю, что твои рассказы были неудачными!  Это великолепно!- восторгается он.
-А удивлять Миллера, мне кажется нам придется не редко. При этом, одним из источников загадок, я бы в любом случае сделал Эвелин,- усмехается Грэй.
-Причем в самых разных направлениях. Хотя посмотрим. В любом случае, ведь если у нас получится... А мне кажется, у нас обязательно получится, на одной книге мы не остановимся. А значит пытаться воткнуть все возможные идеи в первую же, совсем не обязательно! И да, Дэвид определенно не боится трудностей, по крайней мере когда это касается его любимой. Ведь он души в ней не чает, прямо как я в тебе! Так что, уверен, он будет с ней весьма терпелив. Хотя, возможно ему тоже предстоит понервничать, что-бы не отпугнуть своего ангела. Так, дай ка мне бук!- Алан снова погружается в свои мысли, принимаясь печатать по клавиатуру. Через некоторое время он все же прекращает печатать и задумчиво глядит на экран.
-Хм, вот, послушай...- говорит он и принимается читать.

-Не слишком странное признание в любви, как думаешь?

Амели с улыбкой слушает первоначальную идею, ради которой создавался Дэвид Миллер – беззаботный, судя по всему, повеса, берущий от жизни все и не обременяющий себя переживаниями на морально-этическую тему. Ей кажется, что этот образ в некоторой мере характеризует самого Алана, вернее, тем, кем он был до той знаменательной встречи в библиотеке. И дальнейшие метаформозы, происходящие с Дэвидом – есть отражение того, как поменялось мировоззрение самого Алана.
- Я не читала «Эхо», – сознается Амели. - Это, наверное, одна из тех книг, что ты выпустил под псевдонимом? Интересно… – лукаво улыбается она, помня о некотором смущении, с которым Алан рассказывал о той серии. - А вообще я не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что Дэвид получается слишком сьюшный! Хотя бы потому, что у него есть как минимум одно уязвимое место в лице Эвелин, которая даже если и получит какую-то способность, то явно не будет всесильной, да еще и наверняка придется здорово повозиться, чтобы выяснить, что она умеет и как пользоваться своим даром. Так что ему все равно придется заботиться о ней, а в случае какой-то опасности нагрузка на бедного Дэвида будет двойной, ведь ему придется спасать не только себя, но и ее. К тому же в их мире столько всяких чудес, что наверняка найдутся какие-то существа, которые окажутся еще более могущественными, чем Дэвид. Ну, например… - Амели ненадолго задумывается. - Например, какие-нибудь джинны или демоны… А еще у самих вампиров могут найтись какие-то слабости, которые на них оказывают воздействие независимо от возраста. Помнишь, был такой сериал «Дневники вампира»? Так вот там вампиры боялись вербены, которая была для них настоящим ядом, а еще после укуса оборотня они и вовсе погибали мучительной смертью, хотя даже в таких ситуациях все равно были исключения.  Так что не стоит беспокоиться, к тому же я уверена, что ты обязательно что-то придумаешь! – снова улыбается Амели, слегка прижимаясь к нему и положив голову на плечо Алану. - Кстати, а ты уже придумал, какой порок будет у Эвелин? Тоже похоть? Дэвид, наверное, здорово удивится или, наоборот, обрадуется? – Улыбка Амели становится откровенно игривой, особенно когда Алан, слегка шлепнув ее, отвлекается от сюжета романа, снова возвращаясь к их совместной жизни.
- Муза будет счастлива вдохновлять гения и скрашивать его досуг, – в тон ему произносит Амели. - Она готова приложить максимум усилий, чтобы гений не заскучал, а что касается парных упражнений, то… – она выдерживает драматическую паузу, хотя и не слишком длинную, а потом и вовсе снова улыбается. - Если бы гений сейчас так не вдохновился романом, то, наверное, именно этими упражнениями он бы и был сейчас занят, благо Марта ушла и весь дом в нашем распоряжении. – Затем она спрыгивает со своего стула и обнимает Алана, прижавшись к его боку. - Никакой ты у меня не тиран и не монстр! – поцеловав его в щеку, произносит Амели. - Ты самый замечательный, внимательный и заботливый, – ее речь прерывается ради еще одного поцелуя, после чего Амели продолжает: - И любимый, которому можно все, даже иногда приносить мне завтрак в постель, – смеется она. - Это не совсем похоже на тирана, но ведь это любимый тиран, так что я согласна помучиться даже таким необычным образом, – продолжает веселиться Амели.
Когда новый отрывок романа, в котором Дэвид признается в любви Эвелин, готов, девушка, обычно такая разговорчивая, несколько мгновений молчит, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свой восторг.
- Ты все-таки настоящий гений, – наконец-то произносит она, с обожанием глядя на Алана. - Это просто невероятно трогательная и проникновенная сцена, и это самое лучшее, что мне когда-либо проходилось читать… Потрясающе! И я… – она неуверенно усмехается, будучи все еще под впечатлением. - И я даже не уверена теперь, что у меня получится написать что-то достойное, чтобы ответ Эвелин не выглядел жалкой тенью… – Амели на самом деле теряется, ведь даже несмотря на недавний комплимент Алана, она хорошо помнит, кто из них признанный писатель, а кто – студент-филолог.
Оробев, она все же пододвигает к себе ноутбук, после чего быстро несколько раз пробегает глазами по строчкам, которые напечатал Алан, снова и снова погружаясь в эту дивную атмосферу. Талант любимого неоспорим, и воображение Амели очень живо рисует ей описываемую в романе картину – пару, сидящую в уютной кофейне, за окном которого царит промозглая холодная погода, они совсем друг друга не знают, как и не знают о том, что их судьбы уже крепко связаны воедино. Мужчина оказывается смелее, он бессмертен и все же не хочет тратить ни одной лишней минуты, скрывая свои чувства, и вот звучат слова признания в любви. А Эвелин… Она совсем обычная, к тому же у нее есть парень, и такая ситуация ее, скорее всего, только смутила бы, а то и вовсе напугала, но все же Амели совсем не хочется делать героиню настолько банальной, и, еще немного подумав, она начинает сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее печатать текст, постепенно воодушевляясь и даже немного торопясь, словно опасаясь, что вдохновение ее покинет в такой неподходящий момент.

- Вот… – произносит Амели, наконец-то поставив точку после заключительного предложения. Она заметно волнуется, пододвигая Алану ноутбук, так как очень боится, что ему не понравится. - Я думаю, что все могло бы именно так, вернее, мне бы хотелось, чтобы было так, но, разумеется, все на усмотрение автора. Если захочешь, то можем переписать, но мне почему-то кажется, что именно так будет правильно. И больше похоже на нас, – улыбается она. - Что скажешь?

-Ну хорошо, будем считать, что ты меня убедила в том, что сьюшность Миллера не так страшна, как мне показалось на первый взгляд,- усмехнулся Алан, не слишком уверенно. В том, что им удастся придумать себе достойных врагов, в принципе он особо не сомневался. Вот интриги и расследования с вампиром, который может с легкостью проникать в чужой разум? Впрочем, может оно и действительно не так страшно, всегда можно выкрутиться, решил Грэй. Так даже интереснее!
-Джины и демоны, хм... Да, думаю что-то такое обязательно найдется. Хотя у меня почему-то перед глазами нарисовалась такая странная парочка. Ну, мужчина в темном костюме, с рогами, а рядом с ним спутница, в не слишком длинном, вечернем платье. Девушка такая… Хм, голубоватая, слегка просвечивающаяся, а вместо ног такой, хвост что ли? Ну знаешь, как джин из диснеевского Алладина? Держит под руку мужчину и оба они ехидно улыбаются, стоя на крыше высоченного здания и глядя вниз, на другую парочку. Как раз таки наших вампиров,- смеется Алан.
-А Дневники вампиров я, конечно же смотрел. Приходится знакомится с современной поп культурой, профессия обязывает. Честно говоря, не сильно в восторге от этого сериала. Хотя некоторые из персонажей даже ничего. Но идею я понял. Да, наверное, и у наших вампиром есть какие-то слабости. Ну а что до порока Эвелин?- мужчина улыбается и не удержавшись, поворачивает голову и нежно целует девушку в макушку.
-Я думаю, решать тут только тебе. В каком-то смысле, я считаю, что она – это прежде всего твой персонаж. Это как своего рода ролевая игра. Литературная. По сути, мы сейчас в нее и играем. Я думаю у нас будет много персонажей в нашей истории, и в целом они буду общие. Кроме двух, Дэвид будет моим, и Эвелин будет твоя. Так что решать тут только тебе,- ответил мужчина, чувствуя игривые нотки в голосе  Амели, но старательно пытаясь их игнорировать. Хотя это становится не так уж и просто, пусть он и был поглощен сейчас их совместным творчеством с головой, все же совсем игнорировать другие мысли и позывы было не так просто. И некоторые пошлые мысли, что имели привычку лесть в его голову, каждый раз, когда это чудесное и прекрасное создание было рядом с ним. Возможно пройдет время, они поженятся, проживут вместе год и другой, и его страсть по отношению Амели станет слабее, а чувства спокойнее, но пока? Пока они слишком легко и слишком сильно будоражило его чувства и тело заодно!
-Сколько лести, я сейчас начну густо краснеть и стану похож на варенного рака! Ты любишь раков?- смеется мужчина, когда девушка начинает то и дело называть его гением.
-Кроме того, уверяю, как минимум литературные критики с тобой точно не согласятся! Называть мое «бульварные писульки» гениальными? Это точно вызвало бы в них приступ страшного негодования и нескончаемый поток нецензурной брани! -шутит Грэй, хотя это скорее больше похоже на самую настоящую правду, и сдержанно смеется. Критиков он не слишком любит, но они были и всегда будут неизбежным злом в его профессии. И если он хочет оставаться популярном писателем, ему следует как минимум проявлять к ним некоторую толерантность. И уж точно не убивать каждого, кто пишет о его трудах не лестные отзывы! Хотя видит бог, иногда Алану очень этого хочется.
Впрочем его мысли сейчас больше заняты не критиками, сколько его музой. Чем больше он ее слушает, тем больше задумывается о том, что может ну ее, эту книгу, по крайней мере на сегодня?  И все же?
-Все так плохо?- с легкой тревогой в голосе переспрашивает он Амели, когда та ненадолго умолкает, после прочтения его отрывка. Впрочем, ответ девушки заставляет его довольно рассмеялся.
-Поверь гению! Все у тебя получится! Даже не сомневайся! - говорит он, отдавая Амели ноутбук. Пока она печатает, он слазит с высокого табурета и принимается мерять кухню шагами, в ожидании, заодно разминая собственные конечности. Когда Амели наконец заканчивается печатать, он подходит к ней сзади и обнимает ее и скрещивая собственные пальцы в районе ее живота, мягко кладет голову ей на плече. И принимается читать, что же написала девушка, что бы скорее выяснить, почему она так волнуется. Впрочем, по мере чтения, он и сам не на шутку разволновался, столь проникновенным и чувственным был текст. У него даже слегка сперло дыхание, когда он читал, как Эвелин поглаживает пальцем руку Дэвида.
-Это... Это просто волшебно!- с придыханием говорит он, дочитав до конца.
-Тут вовсе не я гений, а ты!- продолжает искренне хвалить девушку мужчина, а затем разворачивает ее к себе лицом. Несколько мгновений он смотрит в ее изумрудные глаза, не в силах оторваться, а потом недолго, но страстно целует, крепко сжимая ее за талию.
-Я как будто окунулся в наши первые встречи. Они все таки очень похожи на нас, да? Я понимаю почему Миллер так влюбился в Эвелин... Если она хоть на половину такое же чудо, как ты!- говорит он. Оторваться от любимой сейчас стоит Алану немалых усилий. И все таки, он делает это, потому что непроизвольно в голове его роятся мысли, требующие что бы их скорее записали. Тяжело вздохнув, он все же разжимает свои объятия и отстраняется от Амели.
-И все таки, я должен продолжить. Я и не знал, какая это пытка, разрываться между желанием не выпускать тебя из собственных объятий и вдохновением, требующим срочно что-то записывать!- жалуется он, снова усаживаясь на табурет и придвигая к себе ноутбук. А потом принимается быстро печатать, не обращая внимание на опечатки.

-Ну вот, как-то так,- говорит он, заканчивая.

Она закрывает глаза и улыбается, когда Алан целует ее в макушку, затем смотрит на него сияющими обожанием глазами, слушая его слова о том, что они не просто пишут вместе книгу – это своего рода литературная игра, в которой она, Амели, принимает самое непосредственное участие. Она знала о существовании подобных игр, и даже сама играла, считая это не только отличным развлечением, но и возможностью реализовать свою потребность что-то сочинять, раз уж ей не суждено было стать писателем. Но благодаря Алану это развлечение вышло на новый уровень – во-первых, они будут делать это вместе, а, во-вторых, благодаря его таланту и фантазии это наверняка станет просто незабываемой игрой, которую к тому же прочитает потом масса людей.
- Это будет самая лучшая игра! – произносит Амели с восторгом. - Ну а что касается порока, то… – Она пожимает плечами, бросая на мужчину лукавый взгляд. - Если честно, то Эвелин у меня вообще не ассоциируется с какими-то пороками, по крайней мере, сейчас. Ей совершенно точно не подойдет уныние, как, впрочем, и гнев, лживость, чревоугодие и все остальное, что там еще может быть. Но похоть на фоне всего остального все же выглядит более безобидной, мне даже нравится эта идея, ведь можно будет сосредоточиться на удовлетворении порока с Дэвидом, а в этом ему, кажется, нет равных, – смеется она.
Как это часто бывает, Алан пытается отмахнуться от комплиментов, которыми она так щедро и совершенно искренне его осыпала, и Амели снова улыбается.
- Я тебя люблю, и если ты станешь красным, как вареный рак, то это ничего не изменит! – шутит она в ответ, затем обнимает его за плечи. -  И это не лесть, а суровая правда! А критики пусть не соглашаются! Зато со мной согласятся твои читатели, которые покупают твои книги огромными тиражами, создают фанатские форумы для того, чтобы обсуждать твое творчество, и ходят на встречи с тобой, чтобы получить автограф. Так что критики пусть сначала добьются хотя бы десятой доли такого успеха, как ты, и тогда к ним можно будет начать прислушиваться. А пока этого нет… – Амели умолкает ровно на одно мгновение, которое ей требуется, чтобы поцеловать Алана в щеку, после чего продолжает: - Тебе придется прислушиваться ко мне, ну и ко всем остальным фанатам, и мы единогласно считаем тебя гениальным писателем!

Отрывок текста, который она написала, производит на Алана огромное впечатление, и у Амели прямо от сердца отлегло, когда оказалось, что он не просто доволен, а вообще в восторге. Алан хвалит ее и целует, и на несколько мгновений Амели даже забывает про книгу, чувствуя вкус любимых губ, но потом мужчина выпускает ее из объятий, сетуя на то, что нельзя делать два дела одновременно – обнимать ее и придумывать новую главу. Амели смеется, слушая Алана, и ни капельки не обижается – в конце концов, у них впереди еще много времени, которое они проведут вместе, а упускать такой прилив вдохновения нельзя, и она это понимает.
- Продолжай! – улыбается она. - Конечно, есть большой соблазн попытаться тебя отвлечь, – лукаво добавляет Амели, - но я согласилась быть не только твоей женой, но и музой, а это все же накладывает определенные обязательства! В частности, не отвлекать маэстро от написания очередного романа, так что придется взять себя в руки и сосредоточиться на деле.
Амели с улыбкой наблюдает за тем, как пальцы Алана торопливо порхают над клавиатурой ноутбука – на первый взгляд в этом не было ничего особенного, но она все же чувствовала себя особенно счастливой, ведь сумела не только завоевать его сердце, но и стать источником вдохновения.
- Ты меня обманул! – в шутку воскликнула Амели, прочитав новый отрывок. - Ты говорил, что Дэвид – ужасный и порочный вампир, а он… Он… – От восторга она даже не сразу подбирает нужные слова. - А он самый романтичный мужчина, которого только можно себе представить! Возможно, потом в последующих главах как-то и отразится его натура, но сейчас он – просто идеальный герой-романтик, и я точно уверена в том, что после выхода книги у него будет огромная армия фанаток, которые будут завидовать Эвелин и мечтать о том, как окажутся на ее месте. – Она улыбается, глядя на Алана, затем продолжает: - Например, я уже его поклонница, правда, оказаться на месте Эвелин я, пожалуй, не буду мечтать, потому что у меня уже есть идеальный мужчина! – Ей очень хочется потянуться к Алану и снова его поцеловать, но Амели тут же вспоминает о своих обязанностях музы и решает его не отвлекать от романа, после чего пододвигает к себе ноутбук.

- Ну вот, как получилось… – снова заволновавшись, произнесла Амели, возвращая Алану ноут. - Наверное, Эвелин будут критиковать за поспешность, а кто-то и вовсе скажет, что она… эээм… ветреная особа, но я все же хочу, чтобы между ними сразу не было недомолвок, – она немного виновато улыбается, пытаясь объяснить свой каприз, который нашел отражение в романе. - Не хочу, чтобы герои мучались догадками и сомнениями, к тому же Дэвид и так все почувствует, наверное, так что в этом его некоторая мэри-сьюшность даже на руку. Что скажешь? – слегка замявшись, спросила она.

[AVA]http://cs615725.vk.me/v615725149/f356/Cx2xpLqUS-g.jpg[/AVA]

-Ну, если считаешь, что для Эвелин подходит похоть? Я совсем не против, скорее наоборот,-  на самом деле, такая идея кажется ему слегка противоречивой. Первая мысль, что приходит ему в голову, что уж слишком они похожи выходят, и так ли хорошо это для книги? Впрочем, размышляя чуть больше, он думает, что возможно в том ничего плохого нет. Тем более, что альтернативы в голову ему совершенно не приходят. И конечно же, следовало учитывать, что это все же не его героиня, а в каком-то смысле альтер-эго его Амели. А значит, кто он такой, что бы спорить? И все же он не может не высказать одно единственное, о чем его любимой стоит помнить, делая такой выбор.
-Только мне кажется, что похоть, в конечном итоге, не комбинируется с моногамией. Я хочу сказать, что чувства – чувствами. Она может любить только Миллера, но порок есть порок.  С таким пороком, она должна стать нимфоманкой, по идее. Если не сразу, то со временем эта черта должна развиться в ней довольно сильно. Для Миллера, конечно же, это будет сюрприз. В конечном итоге – вполне приятный, вероятно. Сам то он с этим пороком знаком не понаслышке. Но это твоя героиня, мы же договорились на счет игры? А значит... Решать исключительно тебе,- Алан ловит себя на мысли что почти отговаривает девушку от подобного выбора. И самом это факт ему совершенно не нравится, он не хочет ее отговаривать, скорее наоборот. Особенно учитывая тот факт, что размышление о потенциальном пороке Эвелин вызвала в нем и еще кое какие, не слишком то связанные с их книгой эмоции. Точнее, связанные лишь косвенно. В общем, вызывает волну возбуждения. Перед взором его вдруг начинают проплывать пошловатые сценки о жизни его героев. Например, о том, как Эвелин однажды «забыла» надеть трусики и при удобном случае сильно удивляется Миллера этим фактом, или как они она сидит у Дэвида на коленях в зеленом парке, слегка покачиваясь, а случайные прохожие даже не догадываются о том, что происходит на самом деле, ведь самое интересное скрывает ее длинная юбка. И на губах Грэй непроизвольно появляется немного развязное и мечтательное выражение а в его глазах начинают принимаются отплясывать алые искорки вожделения. Алан облизывает неожиданно пересохшие губы и чуть виновато улыбается любимой.
-Но вообще мне нравится. А что до возможных трудностей – порок он на то порок и есть, что-бы их вызывать. В конце концов все это может свести к каким-то внутренним порывам Эвелин, с которыми она будет успешно бороться. Но и это само по себе может быть источником каких-то интересных поворотов и внутренних переживаний героини,- пожимает он плечами. Затем встает с высокого табурета что бы слегка размять слегка затекшие от долго сидения на не слишком удобном для работы табурете ноги, тут же сталкиваясь с легким затруднением о котором почему-то не слишком задумывался. А именно, ему пришлось сунуть руку в карман, что-бы постараться поправить свое возбужденное «хозяйство». Не то что бы он этого стеснялся, просто момент казался ему не слишком подходящим. Хотя он все больше задумывался, а не стоит ли им перебраться с ноутбуком в спальню? Останавливало его в этом порыве только одно – он отнюдь не был уверен, что после этого продолжится какая-либо «работа». А какая-то внутренняя потребность «дописать главу» все же оставалось. Точнее не так, он был уверен, что на волне их творческого порыва, она должна выйти по настоящему интересной и какой-то завершенной, правильной, что ли. А если они прервутся, что-нибудь может пойти не так. Лови вдохновение за хвост – всегда было одним из рабочих девизов Алана.
-Туше, туше,- смеется Алан в ответ на «обоснованную похвалу» Амели и демонстративно поднимает руки. Мол сдаюсь и все такое. Затем приблизившись к девушке заключает ее в крепкие объятия, позволяя соприкоснутся из лбам и слегка трется носом о носик девушки. Конечно, поддавшись этому порыву нежности, он забывает о том, что возбужден, и сейчас, конечно же это уже точно перестало быть для нее секретом.
-И я тебя очень люблю, милая моя,- проникновенно шепчет он ей почти в ее губки, но все еще не соприкасаясь с ней в поцелуе, и тут же выпускает ее из объятий, поспешно отстраняясь.
-Ладно, не буду мешать твоей работе музы!- говорит он и в его голосе скользит легкое сожаление.
-И нет, он не самый романтичный мужчина, это точно. Но наверное, что-то в нем есть от романтика. Как правило, это его черта мимолетна и недолговечна. Но я думаю с Эвелин у него будет исключения. И все же его натура время от времени должна будет проявляется и не всегда «удобным» образом, что, возможно, будет порождать какие-то проблемы. Но я думаю это нормально, и они все равно со всем справятся. Зато так будет даже интереснее. Правда кто знает, может таким образом он потеряет пару поклонниц,- смеется мужчина.
-По моему это потрясающе,- наконец говорит он, после того дочитывает очередной кусочек их общей, фантастической истории. С одной стороны, события развиваются очень быстро, возможно слишком быстро. В том смысле, что идеалистическая любовь зародившаяся буквально на нескольких страницах начала книги – это действительно может показаться быстро. С другой, определенно, предстоящие им проблемы буду чувствоваться более ярко. Уже очевидно, что почти наверняка, несмотря ни на что, в этот вечер они не отправятся вместе домой, а каждый разойдется по своим углам, унося с собой кусочек сердец друг друга. Возможно крошечных, но достаточных, что бы более не чувствовать себя целостным без друг друга. И в этом Алан чувствовал какую-то магию. Очевидно, что не в последней степени это было связанно с его личными чувствами по отношению к Амели. В конце концов он сам никогда не был ни большим поклонником любовных романов, ни большим романтиком. Но это девочка что-то меняла в нем и его восприятии мира, заставляя все воспринимать совсем иначе. В непривычных или давно забытых красках. Ярких и заставляющих трепетать все внутри!
Он так и не уселся на свой табурет, а принялся печатать продолжение стоя, продолжая с того места, на котором остановилась Амели.

В этот момент он на ходу выдумывал географические названия, еще не догадываясь о том, что позже они с Амели вернут своих героев на Землю, хотя и немного переделанную. К примеру кофейня перенесется в Сицилию, и будет называться Метаморфозы. А ее обоятельного хозяина будут звать Ксенон Морфеус и конечно же, он не будет человеком. Но вспомнит ли об этом Эвелин в тот момент, когда они туда наконец доберутся? Маленькая загадка, ответ на которую еще предстоит узнать. Так же, как предстоит выяснить, а кто же на самом деле будет этот тезка   главного массовика-затейника и афроамериканца, из не безызвестного, мягко говоря, блогосфера?
-Ну вот, как-то так...- сказал Алан делая шаг назад.

- Нууу… – неуверенно тянет Амели. - Не то, чтобы я так считаю, – сознается она. - Просто Эвелин… Ну, по крайней мере, сейчас она представляется мне такой… Ну как тебе сказать… Очень светлой что ли… Понимаешь? – Амели слегка улыбается, глядя на Алана и надеясь, что он ее действительно поймет. - Я уверена, что она вовсе не идеальная, да это и не нужно, потому что таких людей не бывает, а с точки зрения литературы вообще получится так называемый картонный персонаж, но все же мне она видится очень хорошим и позитивным человеком. Вернее, уже не человеком, конечно же, но и не вампиром. Мне бы хотелось, чтобы Эвелин побыла как можно дольше в этом пограничном состоянии, сохраняя свою человечность, и я просто не знаю, какой порок ей мог бы подойти. – Амели с улыбкой пожимает плечами. - Давай не будем сейчас тогда решать это, ладно? Оставим на «потом» и еще подумаем, а если не будет никаких идей, то выберем ей порок с помощью твоих любимых дайсиков, – смеется Амели, вспомнив об увлечении Алана и целой коллекции разноцветных кубиков. - А может быть… – на лице девушки появляется лукавое выражение, - у нее вообще не будет порока! Может, именно в этом и будет заключаться ее особенность, и Эвелин будет совершенно свободна от влияния пороков, которые одолевают всех вампиров. Ну, это так, как один из возможных вариантов на будущее, – улыбается Амели. -  Хотя все же идея разделить порок Дэвида пока явный фаворит, – признается она, глядя на Алана и стараясь избавиться от мыслей, которые навевает эта идея.
Впрочем, сила воли, с которой Амели борется с искушением, едва не дает сбой, когда руки Алана обнимаю ее, а сам он слегка прижимается к девушке. Амели сияющими от восторга глазами смотрит на него, слушая очередное признание в любви, и хотя они уже не раз говорили друг другу о своих чувствах, она все равно ощущает себя в такие мгновения самой счастливой девушкой в мире, как, впрочем, и в любые другие мгновения, когда Алан находился рядом.
- И я тебя люблю, – тихо произносит Амели, глядя в любимые глаза. Алан почти целует ее, и Амели тянется к его губам, забывая даже о своей решимости не мешать мастеру создавать новый шедевр, но он отстраняется, и девушка пытается вновь сосредоточиться на истории двух влюбленных вампиров.
- Не наговаривай на мою любимку Дэвида! – отвечает Амели, изо всех сил стараясь напустить на себя суровый вид, но потом все же не выдерживает и тоже смеется. - Он хороший!!! И его поклонницы никуда не денутся!
Получив одобрение Алана для своего отрывка текста, Амели улыбается и смотрит, как он печатает, даже не став присаживаться на табурет. Ее просто переполняет ощущение какого-то просто невероятного восторга и обожания, когда она смотрит на своего любимого, думая о том, что, наверное, навсегда запомнит этот день – начало их совместной жизни, ставшее одновременно началом творческой деятельности. И хотя вдохновение – дама довольно капризная, Амели все же уверена, что если Алан с таким энтузиазмом взялся за написание романа, то наверняка книга в скором времени будет уже закончена и выйдет в свет, а они закатят в честь этого события какую-нибудь вечеринку. Вернее, вечеринок наверняка будет две – одна для близких, друзей и тех, кто был причастен к изданию книги, а вторая только для них двоих. Улыбнувшись своим мыслям, Амели пододвинула к себе ноут, чтобы прочитать написанное Аланом и чтобы спустя всего несколько минут выдохнуть:
- Это так трогательно и проникновенно, что я даже не знаю, как выразить свой восторг! – Она вздыхает, с трудом отрывая взгляд от монитора и глядя на Алана. - Потрясающе! Подожди, я еще разочек прочитаю, – добавляет она, снова уткнувшись в ноут.
Перечитав текст, Амели тут же начинает печатать продолжение, очень стараясь не упустить заданную Аланом линию и не растерять эту невероятно чувственную атмосферу, в которой оказались герои будущей книги. Она старательно подбирает слова, иногда что-то удаляет или перефразирует, и спустя некоторое время слегка отодвигает ноут, давая Алану возможность оценить продолжение.

- А может это будет чревоугодие? – с усмешкой произносит Амели, неожиданно возвращаясь к теме пороков. - И Эвелин придется пить больше крови, наверное. Чаще охотится, а еще она будет пить кровь Дэвида, и когда они будут ссориться, то он будет так и кричать «Эвелин, ты у меня всю кровь выпила!!!» –  смеется Амели. - Но потом они будут мириться, и Дэвид, наверное, уже не будет против, если Эвелин снова его укусит, – Амели с шаловливой улыбкой протягивает руку, и ее ноготки слегка прихватывают кожу бедра Алана не так далеко от паха, недвусмысленно намекая на то, в какой обстановке это может происходить. - Но это тоже просто идея для размышлений, – с невинным видом добавляет она, затем кивает в сторону ноута. - Что скажешь?

-То есть, если у персонажа есть порок, то он уныл и вообще сволочь?- Алан скривил обиженную гримасу.
-И еще и темный? Даже, вероятно нигер, да?- долго сохранять серьезное выражение лица, да еще и демонстрирующее крайнюю степень недовольства он не мог и наконец весело рассмеялся.
-Конечно, мы можем пока ничего не решать. Но вообще, наличие порока вовсе не делает человека порочным. Все может ограничиваться внутренними переживаниями. Демонами, если угодно. Ну, знаешь. Сражаюсь со своими демонами! Плечом к плечу!- продолжает шутить Алан. Ему вдруг стало совсем весело и по дому разносятся отголоски его смеха.
-Но на счет фишки отсутствия какого либо порока и свобода, я, все же, не совсем уверен. Но действительно, это все можно будет решить и как ни будь потом,- наконец пожимает он плечами, немного успокоившись.
-А он уже успел стать твоим любимчиком? Этот унылый темнокожий порочный персонаж?- Алан все же не удерживается от очередной шутки.
Затем он терпеливо ждет, пока Амели напишет очередной кусок. Ему вдруг приходит в голову, что он даже не помнит когда писал так плодотворно. А уж в соавторстве? Пару раз он пробовал писать с другими писателями, правда через интернет. И это было даже близко не так вдохновенно. Да что там? В жизни своей он не получал столько удовольствия о совместной деятельности с кем либо! Да и писали они, будто в унисон. Ему совершенно не хотелось что-то исправлять или делать какие-то замечания. В этом просто не было необходимости. Это было идеально!
А тем временем девушка прекращает печатать и начинает шутить про чревоугодие. Или это не шутка?
-Эвелин – обжора?- недоверчиво переспрашивает он, а потом чувствует нежный пальчик на своем бедре, и по телу непроизвольно прокатывается волна жара.
-Нуу, даа, может,- слова его звучат рассеяно, даже заторможено. Будто он пьян, да наверное так и было. Только не от алкоголя, от страсти к этому прелестному создания. С большим трудом он «разрывает» навалившуюся на него «завесу» желания и похоти, отрывая взгляд от девушки, что бы сосредоточится на тексте. Ему приходится перечитать первую строку пару раз, что бы наконец по настоящему переключить внимание, зато после этого он буквально проглатывает слово за словом, предложение за предложением.
-Это потрясающе,- еле слышно произносит он.
-Вообще, странное чувство. Знаешь...- говорит он задумчиво все еще глядя на экран монитора.
-Это наше с тобой творчество гразит мне настоящим безумием! Серьезно, у меня кажется начинается раздвоение личности,- усмехается он и тут же перехватывает эстафету, даже не взглянув на Амели. Впрочем, делает он это намерянно, рискуя утонуть в зелени ее глаз и не найти сил снова оторваться от нее, что бы сосредоточится на тексте. А текст будто льется из под его пальцев, льется будто вода из прохудившейся бочки, неудержимым потоком!

Наконец он отрывается от ноутбука что бы посмотреть на любимую. На него снова накатывает, но он понимает, что сейчас не стоит стоять между ней и ноутбуком. Кто бы мог подумать?
-Я решил добавить чуточку чудес,- немного смущенно произносит он.

- Дэвид? – уточняет Амели и тут же делает вид, будто старательно роется в памяти, после чего с улыбкой произносит: - Он всегда был моим любимчиком! Мммм…. Как минимум целый час, который я его знаю, - смеется она, а потом оглядывается в поисках часов.
Однако в кухне нет настенных часов, а наручные Амели не носит, довольствуясь хронометром в мобильном телефоне, который благополучно забыла в сумочке, лежавшей сейчас на диване в гостиной, и о котором она даже ни разу не вспомнила, переступив порог своего нового дома. Обычно телефон всегда находился в зоне досягаемости на случай, если позвонит Алан, папа, бабушка, Кейт или кто-то из многочисленных друзей и коллег, но стоило Амели только оказаться наедине со своим любимым, как весь остальной мир словно переставал существовать. Любые вопросы и проблемы могли подождать, ей не нужны были встречи и разговоры, как и совершенно переставало волновать время, потому что его тоже не было. «Счастливые часов не наблюдают» - кажется, именно так уверял русский классик, и Амели была ярким примером того, что он был прав.
Так и не выяснив, который сейчас час, Амели снова повернулась к Алану и усмехнулась, продолжая говорить о Дэвиде.
- Ну или больше, - слегка пожав плечами, произнесла она. – С тобой время летит незаметно, поэтому мне сложно сказать. Но в любом случае, Дэвид прекрасен, так что никакой он не унылый! Ну слегка порочен, конечно, - лукаво взглянув на Алана, снова улыбается она, - но это его отнюдь не портит, скорее, наоборот, делает ярким и живым!
Когда Алан одобряет ее вклад в написание романа и даже начинает опасаться раздвоения личности, Амели закусывает губу и даже слегка розовеет от смущения и удовольствия одновременно. Эта спонтанная идея Алана написать книгу затмила собой даже такое невероятно важное событие, как ее переезд, и Амели совсем забыла про свои вещи, которые так и стояли горой посреди гостиной и которые Марта пригрозила выбросить, если обнаружит завтра на том же месте. Сейчас судьба всех этих коробок ее совершенно не волновала, потому что, глядя на Алана, словно излучавшего вдохновение и, казалось, полностью погрузившегося в придуманный мир, который на их глазах начинал оживать и наливаться яркими красками, невозможно было думать о чем-то другом. Да и ей самой было очень интересно изучать этот мир, путешествовать в нем вместе с Аланом и помогать раскрашивать его.
- Пусть будет безумие, - тихо произносит Амели, с нежностью глядя на Алана, увлеченно печатающего новый отрывок. – Если обе твои личности будут любить меня, то я не боюсь этого безумия.
Она молча сидит рядом, так и продолжая смотреть на Алана, терпеливо дожидаясь продолжения этой дивной истории и одновременно сгорая от любопытства. И когда Алан слегка отодвигает от себя ноутбук, говоря о чудесах, которые он решил привнести, Амели тут же принимается жадно скользить глазами по монитору, буквально проглатывая текст. – Потрясающе! – восторженно восклицает она, вслед за героиней романа представляя себе то, что могла увидеть Эвелин. – Оказывается, быть абсолютом – это не только очень круто с точки зрения безопасности, но и очень интересно! Жаль, что такое встречается только в книгах, - вздыхает она. – Вот только представь, что можно было бы отправиться куда угодно – хоть на соседний континент, хоть в соседнюю галактику – при этом не покидая свою собственную гостиную. Так, наверное, очень удобно путешествовать, а когда надоело, то очень-очень быстро вернешься домой, - смеется Амели.
Она снова перечитывает текст, а потом ненадолго отвлекается, чтобы посмотреть на Алана.
- Вот знаешь, эта черта Дэвида – не зацикливаться на проблемах – мне очень нравится! Я думаю, что Эвелин будет тоже точно такой же в этом отношении… - Она снова задумчиво смотрит на монитор, случайно цепляясь взглядом за абзац, в котором Дэвид рисует портрет Эвелин, после чего у нее появляется еще одна идея. – Кстати, а как насчет того, чтобы не только написать этот роман, но и сделать иллюстрации к нему? – спрашивает Амели, пододвигая к себе ноутбук. – Мне кажется, у тебя бы отлично получилось, правда, в этом я не могу тебе помочь… Разве что позировать, когда ты будешь рисовать Эвелин…

- К сожалению, я не могу ответить тем же и добавить еще каких-нибудь чудес, - слегка смущенно произносит Амели, поставив точку в заключительном предложении. – Но я постараюсь это компенсировать любовью и обожанием, которые испытывает Эвелин и которые Дэвид наверняка почувствует. По крайней мере, я надеюсь на это, - улыбается Амели.

-Как, оказывается, легко стать твоим любимчиком!- усмехается Алан.
-Достаточно быть повесой и извращенцем. Вроде меня! Похоже мне стоит получше за тобой присматривать!- с деланной строгостью добавляет он, затем не удержавшись улыбается.
-А теперь ты еще и хочешь, что бы я сошел сума? Да ты коварна, женщина! С кем я связался?
Впрочем, во взгляде его читается только нежность и более ничего. Хотя нет, похоже Грей был совершенно счастлив. Счастлив тому что Амели наконец к нему перебралась, что они вот так сейчас сидят и вместе занимаются его любимым делом, а вдохновение так и струится, словно  капли воды в осеннюю, дождливую погоду. Все это настолько хорошо, что даже немного жутко. Ведь он писатель, а значит знает, что хорошо в начале повествования — это грозит серьезными проблемами дальше. Кто-то умрет, или кого-то похитят? Что-то случится, по настоящему, и какое-то из сердец должно быть разбито! Так диктуют литературные жанры. Оставалось надежда только на то, что к жизни эти литературные законы никакого отношения не имеют.
От странного поворота мыслей его отвлекает восторженный отзыв девушки, дочитавшей очередной кусочек их совместного творчества.
-Ну почему, только в книгах? Виртуальную реальность изобрели уже довольно давно. Очень-очень давно. Художественная литература называется!- хихикает он.
-Почему-то вспомнился Паганель.  Был такой персонаж, которому казалось, что он обошел весь мир и побывал чуть ли не в каждом уголке планеты, не покидая собственного уютного кабинета. А с современными беспроводными технологиями, интернетом, так и вовсе... Какой нибудь окулус рифт позволяет по настоящему почувствовать себя где-то в другом месте. Хотя говорят и это уже вчерашний день. За прогрессом не уследишь. Представляю, как сложно этим вампирам, что живут века на пролет подстраиваться под изменчивый мир! Вот ты родился в древнем риме, среди рабов. А вот ты уже в 21 веке, и между тем и этим миром нет ровным счетом ничего общего. Интересно, а сами люди, сильно изменились?
Затем он замолкает на какое-то время, что бы не мешать любимой работать и терпеливо ждет глядя на то, как ее тонкие пальчики пархают над клавиатурой, словно руки пианиста над инструментом. Даже звук клавиш кажется какой-то необычной, футуристической музыкой.
-Ну не знаю, я не так уж хорошо рисую,- пожимает он плечами.
-Хотя концепция где ты мне позируешь, кажется весьма заманчивой, что бы попробовать,- шутит он и наконец углубляется в чтение.
-Чудесно,- наконец говорит он восторжено.
-А действительно, интересно, каково это быть, абсолютом?

Эвелин была совершенно права, говоря, что чтение человека – может привести к банальной скуке. По крайней мере, если это не просто поверхностный взгляд на то, о чем думает человек в это мгновение. Он и не собирался, но ведь репутация абсолютов невольно заставляет собеседников волноваться. А потому дать подобное обещание он был точно должен.

Для разнообразия, Алан стал одновременно зачитывать то что печатает вслух.
-Вот пытаюсь представить. Прочесть человека- другого наверное было бы безумно интересо. Хотя учитывая сколько у людей в голове всякого хлама, наверное — чертовски утомительно. Но если прочесть дюжину-другую? Или даже сотню другую? Наверное это станет невыносимо скучно, как думаешь? Люди как открытые книги? Это же наверное полный конец обеда? Как бы там ни было, но определенно Миллер не захочет читать мысли Эвелин. Это может грозить ему потерей его нежных чувств, как мне кажется…

-Мне все про тебя интересно, но я хочу услышать это именно от тебя,- все что он сказал в ответ на это.
-Ты видела галерею?- Дэвид искренне удивился, будучи уверенным, что это было его личное наваждение.  Он даже успел почувствовать некоторое смущение, ведь выходило, что их знакомство началось вовсе не с банального приглашения на чашечку кофе. А с того, что он невольно позволил Эвелин заглянуть в собственную душу, в свой сакральный мир.

-Хотя кто знает? Некоторые книги можно зачитывать до дыр и не надоедают! Может Эвелин для Миллера как раз окажется такой книгой? Так, что там дальше...

-Я не специально, прости. Наверное, в тот момент я совсем себя не контролировал,- сказал он так, будто не видел, что обида девушка притворная. Но затем, он и сам состроил обиженную гримасу, и шутливым тоном произнес.
-Неужели все это было настолько ужасно? Ах, право, вы разбиваете мне сердце!
Дэвид вдруг осознал, что это была ошибка, показать ей эту иллюзия. Очень сильно пожалел, ведь наверное даже не прошло и пяти минут, как он пообещал девушке время. Но желание обнять, прижать к себе, и прижаться к ее губам. Как же ему захотелось ее поцеловать, до дрожи в коленях и немоты во всем теле. Невероятной мощи  притяжение, с которым не было никакой силы бороться. Посмотри он сейчас на себя со стороны – наверное заржал бы в голос, и принялся язвить, как это все прозаично и банально. Мальчишка потерявший голову, который ведет себя как дитя мало. Нелепые ограничения, которые он сам себе навязал и теперь зачем-то следовал им. Но только совсем ему было не смешно. Потому что это происходило на самом деле и не с кем-то, а с ним. Грешным делом он даже подумал воспользоваться руной, что бы успокоить свои чувства. Но тут же отбросил эту мысль, ведь столь сильные эмоции было сложно представить. И отказываться от них, смалодушничав – было бы преступление. Он неожиданно усмехнулся, осознавая, каким не простым будет у него ближайшее время. До какой степени он успеет закипеть! И каким же невероятным наслаждением будет потом отбросить преграды. Прижать этого ангела к себе, наконец почувствовать вкус ее губ, ее дыхание на своих губах. Увидеть опьянение в этих прекрасных, зеленых глазах. И не скрывать собственного! Засмущаться собственному возбуждению. О, смущенный Дориан – это будет нечто, подумал старый вампир, и не удержавшись, даже немного  рассмеялся.

-Ох, как же все это отличается от Миллера, к которому я привык. Но да, обычная манера поведения его тут совершенно не уместна. В иной ситуации он конечно мог бы посакрушаться о том, что даль ей время и все такое. А через пол часа оказалось бы, что выделенное им время уже истекло!

-Нет, не рыцарь. Это княжество Орфейское. А я был в то время Князем Дорианом де Орфи, и главой клана Черного Дракона. Хорошо, будем считать, что я тебя обманул... Так или иначе, думаю я вполне смогу показать тебе кое-что из своего прошлого. Слушай. Я хочу тебя спросить. Я знаю, это может быть очень личным, но... Ты ведь знаешь, что у каждого вампира есть порок? Слабость, наваждение, то что с чем бывает невыразимо сложно бороться. Ты уже знаешь, какой у тебя?- произнес он с нежной улыбкой, но в нотках его голоса, тем не менее, мелькали нотки грусти. Его порок? Который он любил, сейчас был против него. А когда сама Эвелин приближается ближе, прижимается к нему, в нем буквально что-то взрывается. Он буквально дрожит, всячески пытаясь сдержаться, но обнять ее в ответ. Так вот, стоя на вершине высокой скалы, две фигуры, что так тянет друг к другу, и все же…

-О, а этот его порок я люблю больше всего. Знаешь, он ведь им в какой-то смысле гордится. Обожает его, чуть ли ни эды ему поет. Я хочу сказать, мужик извращенец и гордится этим! Не каждый готов признать свои пороки, а уж любить их столь нежно и трепетно? Что называется, истинная самовлюбленная скатина! А тут он кажется его немного стыдится. Мыслимо ли? Впрочем, все бывает в первый раз, даже у вампира прожившего две дюжины столетий.

Он окончательно осознает, что эму стоит срочно прекратить это представление, пока желание, начинавшее пробуждаться в нем, не поглотило его разум. Как же, все же, близки были любовь его личная ахиллесова пята. И тут же Дэвид развеял наваждение, снова возвращая их в кофейню, а с его уст вырывается тяжелый вздох.
Тут же ему захотелось курить, но он сдержался, и вместо этого вцепился в собственную чашку кофе, выпустив даже карандаш из собственных рук.

-Вот даже не соображу, а его ли это желания, или все таки мое?- говорит Алан ставя точку.
С этими словами он поднимается с высокого табуреты и стеклянной двери ведущей на виранду. Обычно он курил прямо дома, не задумываясь о всяких там проветривание и прочем. Пагубная привычка, давно вышедшая из моды. Открыв ее, он остался стоять на пороге что бы это не мешало им разговаривать, и извлек из кармана сигарету.
-Похоже Дэвид перенял одну из моих пагубных привычек. Хотя, одну ли?- улыбается Алан прикуривая от серебряной зажигалке, на боку которой выгравирован черный дракон.

Когда Алан начинает подтрунивать над ней из-за того, что достаточно быть повесой и извращенцем, чтобы попасть в число ее любимчиков, Амели начинает смеяться вместе с ним и даже прячет лицо в ладонях, затем принимает нарочито покаянный вид, однако, в ее глазах сияет лукавство. Она пожимает плечами, дескать, ну да, ты меня раскусил, но продолжает улыбаться и решительно мотает головой, когда речь снова заходит про сумасшествие.
- Нет-нет-нет! Никаких «сошел с ума»! Ну, во-первых, у нас летом свадьба, – начинает перечислять Амели причины, по которым Алану лучше не расставаться с рассудком в ближайшее время. - Во-вторых, у нас должно быть свадебное путешествие, правда, мы еще не выбрали место, но тем не менее. – Она загибает на правой руке сразу два пальчика для наглядности и продолжает: - В-третьих, у тебя уже, как минимум, один начатый роман, который ты просто обязан дописать до логического конца, чтобы осчастливить героев, а заодно и читателей, и пока ты будешь его писать, я приложу просто фантастические усилия, чтобы один роман превратился в целую серию. В-четвертых, у тебя молодая невеста, которой тоже нужно уделять внимание, – на лице Амели появляется хитрющая улыбка, а тем временем она продолжает загибать пальцы, правда, при этом немного жульничает, и поэтому уже почти обе руки сжаты в кулаки. - К тому же, насколько я знаю, у тебя только в этом году запланирована уйма встреч с читателями, несколько интервью для журналов и телевидения… – Амели с улыбкой демонстрирует два уже полностью сжатых кулака, доказывая то, что причин сохранить рассудок слишком много, и наконец-то отвечает на шутливый вопрос о том, с кем же Алан связался: - Конечно, список получился впечатляющий, но ты связался с самой заботливой женщиной, которая будет беречь тебя.
Услышав о том, что виртуальная реальность существует уже давно, Амели вопросительно поднимает брови, уже хорошо зная, что за этими словами кроется нечто совершенно неожиданное, и оказывается права. Ей никогда и в голову не приходило, что литературу можно воспринимать именно так, и только Алан с его богатой фантазией и неординарным взглядом на казалось бы привычные и всем знакомые вещи может вот так запросто изменить и ее восприятие.
- О, я помню Паганеля! – улыбается восхищенная Амели, когда Алан вспоминает этого сейчас уже наверняка совсем забытого литературного героя, который, к огромному сожалению, уступил место сияющим на солнце вампирами, влюбляющихся в школьниц. - В детстве я обожала эту книгу и не один раз ее перечитывала, хотя в определенный момент уже могла наизусть ее пересказывать.
А вот сложности, которые теоретически могут ожидать существ, родившихся в древние времена и доживших до современности, она совсем не может себе представить.
- Я думаю, что вампирам из Древнего Рима было бы интересно наблюдать все это время за тем, как меняется окружающий мир, – задумчиво произносит Амели. - Вот только представь, как это здорово, когда у тебя на глазах одна эпоха сменяет другую, правда, насколько я помню из уроков истории, в Средневековье было не так уж и весело – болезни, инквизиция, войны… А вот потом уже наверняка было поинтереснее, когда начался расцвет в искусстве и науке, люди стали развиваться, совершать разные открытия и путешествовать по миру. Может быть, этими первооткрывателями как раз и были вампиры, которым до чертиков надоело видеть одно и тоже унылое зрелище каждый день, – усмехается Амели, продолжая фантазировать. - А быть абсолютом, наверное, очень здорово, правда, стоит приложить усилия, чтобы научиться не читать всех людей подряд. Каким-то образом научиться абстрагироваться от ненужных мыслей ненужных людей, чтобы точно не сбрендить от такого количества информации. Если сравнивать с литературой, то в целом здорово уметь и любить читать, но не стоит хвататься за все книги подряд.
Она замолкает, слушая Алана, который теперь зачитывает ей текст вслух, а потому не успевает возмутиться, когда он говорит, что Дэвид может разлюбить Эвелин, если будет читать ее мысли. Ей просто не верится, что у такой удивительной истории может быть такой финал, но слова Алана насчет книги, которую можно перечитывать бесконечно, ее обнадеживают, и Амели тихо произносит:
- Очень на это надеюсь…
Амели все больше и больше проникается новыми подробностями знакомства главных героев – это и не мудрено, ведь теперь Алан не только пишет текст, но и читает его вслух. Она даже закрывает глаза, сидя рядом с мужчиной и положив ему руку на колено, чтобы можно было отпустить на волю воображение, которое под звуки любимого голоса воссоздавало те картины, которые описывал автор. Правда, Амели пребывает в этом блаженном состоянии совсем недолго – ровно до того момента, когда Алан, прервавшись, говорит о том, какое поведение было бы более характерным для главного героя. Зажмурившись, Амели начинает хохотать, правда, делает это беззвучно – не хочет мешать, но прекратить представлять себе обомлевшую Эвелин, которая бы обнаружила, что время ожидания истекло уже через полчаса, было просто выше ее сил. Хотя когда взаимное притяжение героев становится едва ли осязаемым, она все же перестает смеяться и мечтательно вздыхает.
- Как же красиво ты все это описываешь… – произносит Амели, несколько мгновений глядя на экран ноута, где все это волшебство облечено в слова и можно снова и снова перечитывать и смаковать его. - И Дэвид не скотина! Прекрати его так называть! – притворно хмурится новоиспеченная фанатка Дэвида Миллера, глядя на его автора. - Я, конечно, еще не знаю, что там было про него в предыдущих романах, и, возможно, меня ждет немало сюрпризов... – не выдержав, лукаво улыбается Амели, - но здесь он совсем не похож на какого-то извращенца.  Он… – она задумывается, пытаясь описать свое впечатление от персонажа. - Он просто давно живет, и если порок является неотъемлемой частью личности любого вампира, то, собственно, у него было всего два пути. Ну мне так кажется… Первый – это вести вечную борьбу со своим пороком, но, согласись, что это даже звучит утомительно, а уж на самом деле такое выдержать и вовсе невозможно, наверное. А второй путь – принять себя таким, какой он есть, научиться жить с этим, полюбить себя, полюбить жизнь… Мне кажется, что это тоже не так уж и просто, наверняка у Дэвида ушло на это много лет. Он знает, что нужно делать, и когда у Эвелин тоже найдется какой-то порок, то поможет ей справиться с этим и продолжать наслаждаться вечной жизнью. Уж что-что, а Дэвид точно знает, как получать удовольствие от жизни, – фыркает Амели, забавляясь над некоторой двусмысленностью этой фразы.
Алан поднимается со своего места, и Амели тут же пододвигает ноут себе. Пришла ее очередь внести свой вклад в развитие дальнейших событий, и она, перечитав последний отрывок еще раз и ненадолго задумавшись, начинает печатать, однако, на первой же фразе останавливается и оборачивается к мужчине.
- Алан, – с легкой укоризной произносит она, затем кладет ладонь на соседнюю табуретку и слегка похлопывает по ней, показывая жестом, чтобы он вернулся на свое место. - Давай договоримся, что мой переезд не заставит тебя отказываться от любимых, пусть даже и вредных привычек. Я люблю тебя и хочу стать частью твоей жизни, а не помехой, из-за которой ты будешь вынужден себе в чем-то отказывать. К тому же, ты ведь знаешь, что у нас в доме тоже курили, – Амели, до этого говорившая совершенно серьезно, слегка усмехается, вспомнив родных. - Папа периодически троллил бабушку и говорил, что она дымит, как паровоз, но при случае не стеснялся стрелять у нее сигаретки, так что я вполне привыкла к тому, что рядом кто-то курит. И я тебе уже говорила как-то об этом, так что прекрати топтаться на пороге веранды в собственном доме и вернись ко мне.
Еще раз похлопав по табурету и послав Алану просительный взгляд, призывая его прислушаться к ее словам, Амели вновь возвращается к роману. Какое-то время она просто набирает текст, не рискуя ничего зачитывать вслух – она ведь начинающий писатель, а потому ей требуется время, чтобы представить себе то, что сейчас происходит в романе, затем придумать возможную реакцию героини и постараться подобрать нужные слова, чтобы Эвелин не казалась совсем уж бледной тенью на фоне роскошного образа Дэвида. Наконец, она заканчивает писать, дает Алану возможность прочесть текст и все еще слегка волнуется насчет того, как он оценит ее старания.

- А все-таки забавная эта тема с пороками, – произносит Амели, мысленно прокручивая в голове все то, о чем они с Аланом разговаривали. - Забавная и сложная одновременно, потому что я упорно не могу представить себе какой-то из традиционных пороков подошел бы Эвелин. Ты оказываешь на меня какое-то магическое воздействие своими словами – стоило тебе только один раз назвать ее ангелом, как я уже по-другому и представить себе не могу. Хотя и однозначно положительной она тоже не будет, по крайней мере, мне так кажется. Со временем Эвелин обязательно изменится еще больше, прекратит бледнеть при одной только мысли, что нужно укусить человека, да и вообще станет меньше носиться со своей человечностью, к тому же наверняка прошлое Дэвида даст о себе знать… – Амели многозначительно покосилась на Алана, усмехнулась и продолжила: - Какие-нибудь семейный тайны, всякие там скелеты из шкафов посыпятся, и ей придется как-то это принять… Вернее, принять не столько саму тайну, а тот факт, что обожаемый Дэвид мог натворить что-то страшное. В общем, интересно должно быть… – мечтательно вздыхает она, после чего спохватывается: - А какие еще привычки мог перенять Дэвид у своего автора? Ну, разумеется, помимо курения и любви к хорошеньким блондинкам.

-Ну как не скатина? Ну вот к примеру в книге Эхо войны он прогуливается по одному полуразрушенному провинциальному городку и встречает чумазую и голодную девченку лет тринадцати. И тогда он решает ей помочь, начинает заботится о ней, приручает перепуганного войной ребенка. Выяснив, что на самом деле она богата, просто сирота, он помогает ей все вернуть и оформляет на нее опекунство. На первый взгляд, все чудесно. А потом? Потом он соблазняет ее и обращает в вампира. А дальше, еще хуже. В начале он подталкивает ее к своего рода мести, заставляя разобраться с одним из убийц ее семьи. Но когда появляется вся банда, он решает что будет забавно отдать ее им на годик–другой. Просто не вмешивается и наблюдает как девочку насилуют. И потом она действительно становится самой настоящей рабыней этих отморозков. А он лишь безучастно наблюдает из далека и лишь спустя больше года снова забирает ее к себе. И снова становится «добрым и заботливым». Вряд ли его порок служит достаточным оправданием таких поступков, как думаешь?
Алан криво усмехается и украдкой поглядывает на Амели. Шокирует ее этот его короткий рассказ о его литературном герое или нет? Герой, который ему нравился, но во много именно своей аморальностью и шокирующими поступками. Грей вообще любил шокировать своих читателей, ну или пытался время от времени это делать. Не обязательно именно таким образом, всякое бывало. А еще у него редко встречались однозначно положительные или отрицательные герои. Порою главный злодей вдруг начинал вызывать симпатию, а главный герой, напротив, поступал не слишком хорошо. Алану казалось это нормальным, он не любил когда мир делят на черное и белое. Хотя от штампов в фантастике все равно уйти, порою, бывало довольно сложно.
-С другой стороны, вряд ли к вампирам можно применить общепринятую человеческую мораль. Ведь если подумать, они хищники – а люди их естественные жертвы. Разве станет тигр относится к антилопе как равной? И чем дольше вампир живет, тем больше эта самая. А еще тем больше сила скуки, которую этим непостижимым существам приходится развеивать. Вот они и сходят сума, как могут. Ну, мне так кажется. На самом деле уверен, у того же Миллера на счету куча по настоящему добрых и бескорыстных поступков. Ровно как и наоборот, ужасных злодейств. Вряд ли его мучает совесть, просто он с легкостью подчиняется сиюминутным порывам и ценит их. Он их ценит, как мы ценим минуты счастья и радости. Но если мы переполнены всевозможными желаниями, части которых суждено сбыться, а части никогда, нам просто не хватит на это времени, то с ними все чуточку иначе. За почти две дюжины столетий, я думаю Дэвид успел попробовать почти все что можно себе представить. И может первую сотню, другую лет его сдерживали какие-нибудь моральные и этические принципы, принятые в человеческом обществе, то потом это, вероятно, полностью прошло. Но жизнь он любит, тут ты совершенно права.  И искусство получать от жизни удовольствие, он оттачивает не одно столетие. Но это отнюдь не делает его хорошим. Не знаю, как на него повляет отношения с Эвелин. Но в конечном итоге, скорее всего никак. Я имею ввиду, его пороки и тьма внутри него никуда не исчезнут, ровно как и его беспринципность. Возможно они уснут на какое-то время… Хотя, конечно, всякое возможно. Вот к примеру, серия про оттенки серого, она ведь посвящена именно этому. Тому как любовь меняет не слишком хорошего человека к лучшему. Ну вроде как. Если честно, я лишь в общих чертах знаю сюжет этой серии и только смотрел экранизацию. Кстати, на самом деле роман – это был всего лишь фанфик по мотивам сумерек. Кстати про вампиров. А потом девочка поменяла имена, что-то подправила и в результате у нее получился бесцелер. Каких только чудес не случается,- усмехается он.
Тут Амели начинает убеждать его, что ему совершенно нет необходимости курить на веранде, и он широко улыбается в ответ.
-Сейчас докурю, и обязательно к тебе вернусь. Ты даже не успеешь соскучится,- шутит он продолжая стоять в дверях и с нежностью наблюдает как его невеста начинает стучать своими изящными пальчиками по клавиатуре. Наконец он бросает окурок  в небольшую, поблескивающую на солнце урну и возвращается в дом. Амели все еще печатает и он приблизившись к ней сзади, и обнимает, сцепив руки у нее на животе. Когда она заканчивает писать, он даже не думает выпускать ее из собственных объятий, позволяя ее золотистым волосам щекотать его нос.
-Ну, на счет ангела, мне кажется в обществе Миллера она будет просто вынуждена со временем изменится. В противном случае, она просто не сможет его принять по настоящему. Кроме того, не знаю. Мне кажется ангел для Дэвида это не совсем то же самое, что для нас.  Как думаешь? Впрочем, спешить с тем что бы раскрыть ее порок совершенно не обязательно. Он совсем не обязан проявляться сейчас, так что я думаю у тебя еще много времени на размышления.
Вдруг руки мужчины медленно заскользили по животу девушки.
-А мне вот любопытно, на самом деле, какие пороки есть не у Эвелин, а ее автора,- последние слова Алан горячее шепчет на ушко девушке, к потом, как ни в чем не бывало принимается деловито читать текст на экране.
-Отлично, кажется настала моя очередь,- наконец руки Алана разжимаются и он выпускает девушку из собственных объятий. А потом не долго думая, берет ноутбук в руки отойдя от девушки, плюхается вместе с ним на диван и принимается быстро стучать по клавишам.

Покончив с текстом от откладывает ноутбук в стороны и вытянувшись, потирает шею.
-Вот чему я немного завидую, так это способностям Миллера творить эти иллюзии. Да еще и верить в них. Было бы забавно научится проделывать такое в жизни...

Рассказ Алана о приключениях его героя производит на Амели гнетущее впечатление. Разумеется, та книга, о которой он сейчас рассказывал, вряд ли могла считаться чем-то особенным, потому что подобными литературными приемами пользовались, наверное, все писатели, по прихоти которых вымышленные персонажи проходили через весьма тяжелые испытания. Причем испытываемые страдания вовсе не гарантировали счастливый финал, и в зависимости от мастерства автора читатель еще долго мог находиться в подавленном состоянии, несмотря на то, что уже перевернул последнюю страницу. Амели не любила книги с несчастливым финалом, читала – да, потому что это было предусмотрено учебной программой, да и было полезно для общего развития, но полюбить так и не смогла, даже несмотря на несомненный талант авторов. Вот и сейчас она хмурилась, опустив взгляд и слушая Алана, который описывал Дэвида Миллера с совершенно иной стороны, отчего образ бесконечно романтичного героя постепенно тускнел, а черты монстра проступали все более и более отчетливо. Но вслух она так ничего не сказала, не попыталась выяснить подробности, как, впрочем, не стала задавать вопросы о том, что именно вдохновило Алана на написание подобной книги, которая разительно отличалась от всего того, что выходило из-под его пера и было не единожды прочитано ею от корки до корки.
Какое-то время Амели пребывает под неприятным впечатлением от рассказа Алана, продолжает хмуриться и покусывать нижнюю губу, и только когда он возвращается с веранды и обнимает ее, поглаживая по животу и прижимаясь к макушке, ей становится легче. Амели даже слабо улыбается, когда разговор заходит о ее пороках, и, накрыв ладонями руки Алана, отвечает:
- У меня, наверное, весь комплект пороков, ведь я самый обычный человек. Конечно, они не дают о себе знать постоянно, но даже самый смертный грех иногда меня одолевает. Например, вчера я опаздывала на занятие, которое проводил профессор Уилфред. Ты, должно быть, помнишь его, я тебе наверняка жаловалась на вредного и противного старика, для которого нет ничего важнее, чем его занятия. Так вот, я ехала на своей машине и не совсем удачно перестроилась, попала в полосу, где несколько машин тащились со скоростью, наверное, миль двадцать в час. Боже, ты не представляешь какой это был кошмар! Невозможно было свернуть на другую полосу  или как-то обогнать этого несчастного водителя, ему уже и сигналили, и что-то кричали, но все без толку. Мы так проехали целый квартал, прежде чем он свернул на стоянку, так вот я была готова придушить его собственными руками. Причем дважды! Да-да! Один раз прямо там, на дороге, а второй – когда приехала в университет и все-таки опоздала на занятие. В результате пришлось выслушать от старика Уилфреда несколько колкостей и с красными от стыда щеками пробираться по огромной аудитории на свое место. Жуть в общем!
Алан выпускает ее из объятий, забирает ноут и продолжает роман, а Амели с вздохом сползает со своего стула, берет джезву и принимается готовить кофе. Все лучше, чем просто сидеть на месте и пытаться переварить подвиги Дэвида Миллера. Они заканчивают одновременно – у Алана готов еще один отрывок, а Амели, поколдовав над джезвой, разливает ароматный напиток в две чашки.
- Меняю продолжение романа на чашку кофе, – с улыбкой произносит она и вручает чашку Алану, после чего получает возможность снова окунуться в невероятную атмосферу, где двое влюбленных вампиров обсуждали все ту же тему пороков.
Отпивая кофе маленькими глоточками, Амели ловит себя на мысли о том, как все относительно. И даже монстру достаточно показать себя с хорошей стороны и дать почувствовать свои эмоции, чтобы его начали воспринимать совершенно по-другому. Отрывок заканчивается, а Амели еще какое-то время просто сидит над ноутом, отставив пустую чашку в сторону и собираясь с мыслями. Пусть она и была начинающим писателем, все же сочинять роман на пару с Аланом оказалось не так уж и сложно. И дело было даже не в том, что он руководил процессом, а Амели досталась роль помощника, и потому не было того груза ответственности, который обычно довлеет над автором, заставляя его заранее беспокоиться о реакции издателя и читателей. Просто история оказалась весьма вдохновляющей, а образ Эвелин, который был придуман совсем недавно, постепенно оживал и становился очень близким и понятным. Однако сейчас Амели потребовалось время, чтобы абстрагироваться от того, что ей рассказал Алан – там, в лондонской кофейне напротив Дэвида сидела золотоволосая девочка, которая понятия не имела, на что он способен ради того, чтобы рассеять скуку и немного поразвлечься. От размышлений ее отвлек голос Алана, и она, обернувшись, произнесла:
- Мне кажется, что ты себя немного недооцениваешь! Это, конечно, не совсем иллюзии, но твои книги на большинство читателей оказывают схожий эффект, позволяя скрыться от ежедневной рутины в вымышленном мире, поставить себя на место одного из героев и прожить какой-то отрезок его жизни. И даже когда книга заканчивается, можно еще не раз мысленно возвращаться к сюжету, перечитывать, вспоминать и придумывать что-то свое.
Еще раз вздохнув, Амели все же пододвинула к себе ноут, решительным жестом заправила за ухо прядь светлых волос и приступила к делу, намереваясь во что бы то ни стало продолжить роман. Когда отрывок был готов, она слезла со стула и подошла к Алану, сидевшему на диване, затем протянула ему ноут и уселась рядом.
- Знаешь, я все никак не могу выбросить из головы то, что ты мне рассказал… – задумчиво произнесла она. - Наверное, я тебя сейчас шокирую, но самым страшным во всем этом мне кажется вовсе не соблазнение и даже не последующие мучения девочки, а то, что он превратил ее в вампира. Мне кажется, это худшее, что могло с ней случиться – стать пленницей маленького тела, которое уже никогда не изменится. А ведь она повзрослеет морально и наверняка будет очень тяготиться тем, что внутреннее содержание не соответствует внешней оболочке. Помнишь, был такой фильм «Интервью с вампиром»? Там как раз была такая девочка, которая повзрослела, но внешне продолжала выглядеть ребенком. И ее это здорово раздражало. – Амели немного помолчала, затем добавила, чуть улыбнувшись: - Хорошо, что Эвелин почти моя ровесница и выглядит на свой возраст… Хотя если Дэвид умеет создавать иллюзии, то она может не только путешествовать по его воображению, но и менять внешности как перчатки, пока будет находиться под властью иллюзии. Не знаю, как ее будут воспринимать окружающее, но для себя и Дэвида она может выглядеть как-то иначе, – мечтательно продолжила она, хотя подобное использование таланта Дэвида только что пришло ей в голову. Затем Амели посмотрела на Алана с нескрываемым восторгом и произнесла: - Знаешь, по-моему, эта идея насчет руны, которая позволяет ему проделывать такие вещи с сознанием, просто гениальная. – Она замолчала на мгновение, потом бросила на Алана слегка виноватый взгляд. - Надеюсь, я еще не исчерпала весь запас твоего терпения на сегодня? Прости, но комплименты в твой адрес так и сыпятся, но мне действительно все нравится, и я просто не могу удержаться. Надеюсь, ты выдержишь это, – усмехнулась Амели и поцеловала Алана в щеку.

-Бедный, профессор Уилфред, никто его не любит,- смеется мужчина выслушав рассказ девушки о опоздании в институт.
-Какая ты у меня оказывается грешница! – продолжает веселиться он.
Увлеченный творческим порывом Алан даже не заметил перемену в настроении Амели. И лишь потом, когда она заговорила о девочке, которую обратил Миллер, про которую он рассказал, он заподозрил что-то не ладное. И тем не менее «инстинкты» оказались сильнее.
-Я не уверен что стоит судить Дэвида с точки зрения общепринятой человеческой морали.  И я не думаю что Лилианна так уж страдала из-за того что ты описываешь. Ее руна, которой она научилась пользоваться довольно быстро, позволяла ей менять свой внешний вид. И в конечном итоге, она любила Миллера. Ну а что до него? Наверное так проявился в нем педофил, не иначе,- Алан усмехнулся.
-В конечном итоге она ведь стала частью его свиты. Он изначально выбрал ее именно на эту роль. А все остальное – было в каком-то смысле, частью его извращенной подготовки девочки. Но по большому счету, мне просто нравилось создавать образ такого вот извращенной сволочи. Его прообразами в моей голове были Дориан Грей, Маркиз де Сад и еще. Может помнишь, был такой итальянский фильм 79 года. Калигула. В детсве он произвел на меня неизгладимое впечатления. Признаться, я до сих пор пересматриваю его время от времени. Очень жаль, что Веццоли не удалось снять ремейк, с Милой Йовович. Трейлер был впечатляющим. Ну, или это я такой извращенец?- Алан засмеялся и посмотрел на девушку.
-Прости, кажется, теперь я принялся защищать своего героя. Конечно Миллер монстр, я тебе говорил об этом с самого начала. Это ты мне не верила,- криво улыбнулся Грэй.
-Возможно Эвелин изменит его, а может напротив. Или она обе изменятся до неузнаваемости. Честно говоря, я не знаю. Но по правде сказать, его своеобразная брутальность и извращенность, его темная натура мне скорее нравилась, чем наоборот. Ну, логично, ведь я его создавал. Если ты обратишь внимание, то заметишь, что я вообще питаю склонность к таким вот, не знаю даже. Темным личностям. В том же Эндионе, к примеру, мне кажется, по тексту должно быть заметно, что я весьма симпатизирую демонам. Главные герои – конечно, герои. Хотя тоже не все. Взять хотя бы Риккардо? Он хоть и добрый, но совсем не безупречный персонаж.
Потом Алан умолкает, наконец принявшись читать очередной отрывок истории Эвелин и Дэвида написанный любимой.
-Чудесно,- наконец произносит он открываясь от чтения и на какое-то время задумывается о чем-то.
-Знаешь, наверное будет весьма сложно делать какие-то конфликты у этой парочки. Они кажутся чуть ли не идеальными. Даже не смотря на то, что это негодяй и ангел. Все таки нравится мне это название. Хотя, похоже темная сторона Дэвида получается никак не раскрытой в повествовании. Со временем надо будет это как-то сделать, как думаешь? В противном случае, название просто не будет соответствовать содержимому. По крайней мере для тех, кто не читал о других похождениях моего злобного вампира.
Какое-то время мужчина смотрит на монитор блуждающим рассеянным взглядом, похоже размышляя над продолжением.
-Знаешь, мне кажется тебе стоит как нибудь посмотреть сериал Хроники Лизи Борден. Не знаю как кому, а мне была очень симпатичная главная героиня. При том что она откровенно негативный герой. Точнее будет сказать, она маньяк убийца. Тем не менее, вызывает натуральную симпатию. Впрочем, в том нет ничего странного, в конце концов, творчество как раз таки позволяет уйти от каких-то жизненных стереотипов и ценностей. Становясь в мыслях кем-то еще, кем вряд ли пожелаешь быть в жизни. Так вот и с симпатичными антагонистами.
После этих слов Алан наконец застучал по клавиатуре, принимаясь набирать продолжение. Наконец он закончил и отложил в сторону ноутбук.

-Все таки, красивое у них выходит знакомство. И романтичное и немного драматичное. Чуточку сопливое, в самую меру. Давно мне так хорошо не писалась. И знаешь что? Ты там что-то говорила о том что не умеешь писать сутра? Ну так вот, это полный вздор и наглая лож! Ты отлично пишешь! Будь я издателем и принеси ты мне что-то, я бы тут же отправил в печать! И даю голову на отсечение – это стало бы бестселлером! И я не шучу!

- Ну уж нет! – решительно запротестовала Амели, когда Алан привел в качестве примера отрицательного персонажа парнишку из своего цикла об Эндионе. - Вот насчет Рика ты меня точно не сможешь убедить в том, что он плохой! Нет, нет и нет! Не безупречен – да, тут я согласна, хотя мне кажется, что такая формулировка тоже не совсем подходит. Я бы сказала, что его образ получился правдоподобным, к тому же он здорово повлиял на свою подругу-эльфийку, но она не стала от этого хуже. Совсем наоборот, она словно ожила, и этот персонаж раскрылся намного полнее, чем это было в самом начале. И это, кстати, лучше всего свидетельствует о том, что в любом персонаже должны присутствовать и хорошие черты, и плохие, иначе он, наверное, получится слишком уж картонным, а его поступки – предсказуемыми. Так что нет, – еще раз повторила Амели, - Рик точно хороший! Да и Дэвид тоже по большому счету, – немного помолчав, добавила она. - Ты уж прости, но эффект первого впечатления всегда действовал на мое восприятие слишком сильно, так что ты напрасно защищаешь Миллера, потому что на него никто не нападает. Я пытаюсь поставить себя на место Эвелин, и понимаю, что до тех пор, пока она будет знать и чувствовать, что Дэвид ее любит и что она нужна ему, то какие бы ужасы он не совершал в прошлом, это вряд ли заставит ее изменить мнение о нем. Наверное, в какой-то мере это свойственно всем влюбленным людям – оправдывать своих любимых, поддерживать несмотря ни на что и быть опорой даже тогда, когда весь мир отворачивается от них. Так что… – Амели лукаво улыбается, пожимая плечами: - если ты решишь, что в сюжете будет недоставать конфликта между главными героями, то тебе действительно придется очень сильно постараться, чтобы найти повод для ссоры. Особенно после такого впечатляющего знакомства! Хотя я не могу представить, что будет, когда он примется за свои злодейства в настоящем… Вернее, я не могу представить, зачем ему это вообще надо, – продолжает рассуждать Амели. - Любимая женщина рядом, впереди вечность, он здоров и богат – словом, есть все, о чем многие могут только мечтать. А еще есть свобода, можно заниматься чем угодно, жить так, как хочется и посвящать все свое время каким-то приятным вещам, которые вдохновляют. Это не жизнь, а сказка, всего-то и нужно – не утратить эту идиллию по собственной глупости. – Амели усмехается, поворачиваясь к Алану: - А глупости Дэвид, наверное, перестал делать уже лет эдак тысячу назад, а то и больше.
Пока Алан набирает текст, Амели обдумывает его слова насчет нераскрытой темной стороны главного героя, и когда он отрывается от ноутбука, закончив писать, произносит:
- Если хочешь, то можно периодически устраивать что-то типа флешей, когда  Дэвид будет что-то вспоминать из своего темного прошлого, – поясняет она свою мысль. - Только что-то более политкорректное, чем то, что ты мне сейчас рассказал, – с улыбкой продолжает Амели. - Не хочу, чтобы на тебя взъелись всякие поборники морали, которым только дай повод развернуть какую-нибудь акцию протеста, начать собирать подписи под петициями и все прочее. Конечно, весело наблюдать за ними со стороны, но мне бы не хотелось, чтобы ты становился их целью – это может оказаться не так уж и здорово. Да и неизвестно, как отреагируют твои фанаты… Я не уверена, что они окажутся лояльными к подобной теме и поймут, что это всего лишь литература, а не пропаганда.
Забрав ноут и положив его к себе на колени, Амели восторженно вздыхает после первой же фразы. Впрочем, вторая и третья фразы так же прекрасны, как и все остальные, а сам текст оказывается удивительно созвучным тому, что она говорила совсем недавно. Дэвид мог быть каким угодно монстром, но то, что он сейчас говорил Эвелин, одним махом перевешивало всего его прошлые поступки и деяния. Собственно, он мог после чашки утреннего кофе устроить настоящий апокалипсис, а потом вернуться домой к Эвелин, посмотреть на нее с таким вот обожанием во взгляде как сейчас, снова сказать, что любит ее, и единственное, что волновало бы его возлюбленную – это не промочил ли он ноги или не слишком ли замерз по дороге. А сам апокалипсис, жертвы и разруха были бы сущими пустяками для влюбленной Эвелин, которую всегда будет волновать благополучие только одного-единственного мужчины на земле. И все свои чувства и мысли Амели торопится облечь в слова, на этот раз даже не взяв паузу для обдумывания текста – ей больше не нужно абстрагироваться от реальности, потому что все снова встало на свои места. Монстр или нет – это больше не имело значения, потому что важным было лишь то, как Дэвид относится к девушке, сидевшей напротив, что чувствовал, держа ее за руку и уже понимая, что им вот-вот предстоит расстаться, пусть и не надолго.
- Не сопливоееее, – со смехом откликается Амели, растягивая нелюбимое слово. - Ну почему как только сразу речь заходит о чувствах и эмоциях, так сразу сопли? Да и вообще фу так говорить! Ты же писатель! С богатым словарным запасом! – в шутку напоминает она Алану. - В конце концов, нельзя же все время геройствовать или, наоборот, злодействовать, иногда нужно вспоминать и о каких-то иных вещах.
Она перекладывает ноутбук к Алану на колени, чтобы ему было удобнее читать текст, а сама кладет голову ему на плечо и читает вместе с ним. Главным героям предстоит расставание, хотя и сами герои, и их авторы знали, что после расставания будет новая встреча, потом еще и еще – до тех пор, пока очередная встреча не соединит их окончательно, позволив дальше идти по жизни вместе.

- Мне их так жаль, – тихо произносит Амели и тяжело вздыхает. - Хорошо, что мне сегодня уже не нужно никуда уезжать. – Она поднимает голову, чтобы заглянуть Алану в лицо, и не слишком весело, но все же пытается пошутить, чтобы избавиться от переживаний за судьбу вымышленных персонажей: - Только это и спасает твой дом от потопа, который бы точно случился, если бы я окончательно расчувствовалась и начала рыдать над книгой! – Она снова прижимается к плечу Алана и просит: - Пообещай, что придумаешь что-то невероятное для их новой встречи, чтобы все эти разлуки моментально забылись.

-Значит Рик хороший?- Алан хитро улыбнулся.
-Вроде бы да,- соглашается он, но в голосе его читается что-то, не оставляющее сомнение в том, что сейчас будет какое-то но. И оно не заставляет себя ждать.
-Но, с точки зрения современной морали и законов – он вор и убийца. И место ему в тюрьме. Но конечно же, воспринимя его через книгу, в окружении приключенческого и фантастического романа, через призму авантюризма – мы легко ему все это прощаем. На самом деле, с плохими поступками Миллера, ситуация такая же. Только... Ну не знаю, его «мораль» чуть больше за гранью. Жанр фэнтэзи он более популярный, чем... Хм. Эротика? Ну назовем это так. Но ведь, по большому счету и простора в фантастике куда больше, чем в эротике. Так что, приходится изгаляться. Придумывать какие-то вещи, ну и заодно пытаться шокировать читателя. Ведь это один из способов заставить его почувствовать какие-то эмоции по отношению к книге. А если разобраться – это самое главное. Заставить чувствовать эмоции. К слову, мне кажется, заставить чувствовать негативные эмоции проще. Я имею ввиду страх, грусть, отвращение и прочее. Не к книге, а к происходящему там. Да и положительных эмоций, откровенно говоря, которые вызывают книги, не так и много. Веселье, некий восторг от...  Победы героя, например? Но ведь даже этот восторг можно вызвав лишь предварительно поставив нашего героя в некую сильно затруднительную ситуацию. Как вариант – почти безвыходную. Тогад на контрасте будет восторг, верно? А если этого не делать, то и восторга не будет. Бывают конечно исключения, но это большая редкость. Да и юмор – очень сложная штука. Не существует никаких формул для юмора. Сесть и написать смешную книгу? Можно попытаться, но получится ли она смешной? Тут, видимо, нужен особый талант. Лично у меня его нет. Я имею ввиду, чистый юмор – не мой жанр. Хотя есть еще породия? Хм...
На миг Грэй задумывается над собственной мыслью.
-Да, но кому нужна не смешная пародия... К чему я это все?- мужчина пытается понять, с чего он вообще разразился этим монологом, ему не удается и он позволяет своей растерянности и удивлению в преувеличенной форме отразиться на собственном лице. Вдруг рассмешит любимую?
Тем временем девушка рассуждает идиллии между Эвелин и Миллером и он улыбается, невольно примеряя это на себя и Амели. А как иначе? Ведь вне зависимости от того, задумываются они об этом или нет, но истинными прототипами этих двух вампиров были сами авторы. Безусловно, во многом отличающиеся, ведь Алан и Амели – не герои книги, а настоящие люди. А потому, к примеру, Алан и близко не был таким развратником, как его альтер эго – Дэвид. Но будь он бессмертным вампиром, как знать?
-Ну не знаю, мне кажется Дэвид как раз любит делать глупости. Хотя в данном случае? А вообще конфликты разные бывают. Они ведь не обязательно должны иметь «внутреннюю» природу. Я имею ввиду, это не обязательно ссора между нашими влюбленными. Есть и внешние источники конфликтов. Так сказать, конфликты с миром и окружением. Проблемы и прочее. Хотя с проблемами для двух бессмертны вампиров, один из которые еще и прожил почти две тысячи лет, может все оказаться не так уж и просто. Ну ничего, я думаю мы с тобой что ни будь обязательно придумаем, да?- Алан заговорчески подмигивает своей невесте.
-Политкоректные флешбеки?- Алан прыснул.
-Ну не знаю, посмотрим. С одной стороны, меня не слишком интересует мнение поборников морали. В целом я могу довольно красочно и многословно рассказать им, куда именно они могут свою мораль засунуть, если постараюсь,- смеется он.
-С другой стороны, конечно, откровенно-извращенное порно и чернуха в романтической истории наших с тобой героев будет явно лишними. Надо ведь понимать, кто целевая аудитория книги и полностью игнорировать маркетиновые принципы, к сожалению, нельзя. А может и к лучше? Не знаю, если честно. В общем, поживем – увидим. В любом случае, я думаю это будет интересно. Не важно какой получится книга, но писать вместе с тобой – это здорово,- ласково улыбается мужчина и поддавшись порыву обнимает девушку и касается губами ее щеки.
-Хорошо, хорошо, не сопливое, смеется Алан, а потом принимается читать.

-Безумно трогательно получается. Классно, специально так обычно не получается. Только по вдохновению. Да и то... Уверен, у нас получится бессцелер,- немного грустно улыбается он.
-Правда цепляет. Как я говорил, вызывает эмоции! Но, кстати, не будь у них этих проблем, не будь их жаль, как ты выразилась – оно ведь бы так сильно и не тронуло, верно? Но это здорово. И кто мне сегодня говорил, что писать не умеет? Ты оказывается обманщица! Ибо пишешь ты великолепно! А придумать что-то невероятное? Ну как я могу такое пообещать? Могу лишь сказать, что очень постараюсь. Хотя?
Грэй замолчал, пытаясь сделать суровый вид, хотя губы то и дело норовили расплыться в улыбке.
-Я думаю мы вместе это придумаем, это ведь теперь уже не моя книга, да она и никогда не была моей. Это наша с тобой книга!- говорит он, разминая пальцы. А потом принимается быстро стучать по клавишам ноутбука.

-Ну вот, как-то так. Кажется мы подбираемся к концу первой главы. Довольно продуктивно, кстати. Написать целую главу всего за один день?

- Ты так думаешь? – задумчиво произносит Амели, когда Алан утверждает, будто герой их книги все еще любит делать глупости. Ей кажется, что жизненный опыт, накопленный за более чем полторы тысячи лет, не позволит Дэвиду так поступать, но с другой стороны… – А впрочем, так даже лучше! – продолжает она и улыбается. – Если делать все правильно, то это будет безумно скучно, и тогда бессмертие превратится не в благо, а настоящую пытку. Но им наверняка будет очень весело, хотя я все же надеюсь, что от совсем уж опасных поступков они воздержатся.
Алан снова набирает текст, и Амели из всех сил старается не подсматривать, хотя ей безумно интересно, каким же получится расставание героев. Концовка и впрямь выходила очень трогательной, и хотя Амели уже знала, что герои расстаются не окончательно и совсем скоро они снова встретятся, все же она очень переживала из-за них. Еще совсем недавно она и понятия не имела о том, какая идея посетила Алана, а теперь расстраивалась из-за выдуманного сюжета так, будто все это происходило с реальными людьми, причем очень близкими. Наконец, Алан заканчивает и передает ей ноут, и во время чтения у Амели появляется ком в горле, а на глаза наворачиваются слезы – до того пронзительными оказываются эмоции вампира, который, кажется, уже все на свете повидал и перепробовал. Но грусть, которая охватывала Дэвида, была вовсе не беспросветной, это были не те эмоции, от которых хочется положить конец собственному бессмертию, вовсе нет. Эта грусть была светлой, а кроме того была еще и надежда… Нет, даже не надежда, а уверенность в том, что совсем скоро все изменится к лучшему. Амели оказывается настолько потрясенной прочитанным, что впервые на самом деле не находит нужных слов, чтобы выразить свой восторг, вместо этого она делает лучший комплимент своему любимому – вытерев кончиками пальцев навернувшиеся слезы, она немедленно начинает дописывать финал, не желая упускать то особое состояние невероятного вдохновения, в которое привел ее текст Алана. Любовь, грусть, надежда – все это есть и в ее отрывке, потому что чувства вампиров созвучны, и Амели очень надеется, что ей удастся передать нужную атмосферу.

Закончив печатать, она возвращает ноут Алану, который прочитывает текст и снова хвалит ее, а Амели улыбается, хотя и все еще находится под впечатлением, ощущая в душе некоторую опустошенность.
- Пообещай мне, что продолжим как можно быстрее! – просит она, желая поскорее осчастливить героев.
- Быстрее? - смеется Алан. – Может, начнем прямо сейчас?
- Нет, - отказывается Амели. Пусть ей и хочется ускорить развитие сюжета, но на сегодня, пожалуй, хватит. Ей нужно время для восстановления, чтобы снова наполнить их удивительную историю эмоциями и при этом сделать так, чтобы новая глава оказалась не хуже первой. – На сегодня с творчеством покончено, теперь настало время немного поразмяться! – Алан тут же улыбается, по-своему истолковав ее предложение, но Амели показывает пальцем в сторону коробок с вещами, и любимый тут же страдальчески закатывает глаза.
Пока Амели распечатывает первую коробку, Алан набирает номер своего любимого ресторана и заказывает столик на вечер – все же сегодня особенный день и это нужно обязательно отпраздновать. После этого они вдвоем начинают раскладывать вещи, и постепенно сугубо холостяцкое жилище превращается в небольшой филиал модного бутика. В гардеробной теперь рядом с элегантными дизайнерскими костюмами висят на вешалках разноцветные платьица, а все такие же дизайнерские туфли соседствуют с босоножками и кедами. Там же, в гардеробной, Амели находит и место для своей драгоценности – постера с изображением Алана, который до этого много лет украшал ее спальню. Затем они добираются до ванной комнаты, которая после того, как Амели расставляет все свои баночки и бутылочки с косметикой, вполне могла бы сойти за спа-салон. Ей даже становится немного неловко из-за того, как меняется дом Алана, ведь она так хотела, чтобы он чувствовал себя комфортно с ней и всяких изменений было как можно меньше, но он, кажется, совсем не против и только шутит по этому поводу.
Когда, наконец, с вещами покончено, уже наступает вечер, и усталая Амели усаживается рядом с Аланом на диван в гостиной. Ей становится не по себе от того, что еще впереди поездка в ресторан, и нужно еще привести себя в порядок, переодеться… Но ей достаточно переглянуться с Аланом, чтобы понять, что он точно так же устал и никуда не хочет ехать. Посмеявшись, Алан набирает сначала один номер, чтобы отметить заказ, а потом второй – чтобы заказать пиццу, и уже через полчаса они вдвоем сидят возле бассейна, наслаждаются теплым вечером, едят руками пиццу и запивают ее дорогущим шампанским.
- Скажи, а ты никогда не писал детские книжки? – между делом спрашивает Амели, облизывая пальцы, испачканные пиццей.
- Нет, именно детские книжки я не писал, - отвечает Алан. – Хм… Но у меня есть идея… Даже не знаю, понравится ли она тебе… В общем, у меня есть что-то вроде завязки для сюжета, главными героями которого будут два подростка, и события будут происходить в космосе…
Он замолкает, но в глазах Амели уже вспыхнуло любопытство, а значит, Алану все же придется ей рассказать все, что он уже успел придумать, однако, это уже совсем другая история…

= Эпизод завершен =