Утро, 28 декабря 2005 год. Начало игры.

Леонард возвращался в Валенштайн с весьма смешанными чувствами. Последние несколько месяцев его жизни оказались настолько насыщенными и неоднозначными – что он даже начал чувствовать какую-то усталость. Не физическую, конечно, ведь он не был человеком, и питался регулярно. Но моральную – однозначно. Случайная встреча и стремительный и бурный роман с Александрой! Страсть, какой он не испытывал очень и очень давно. Любовь, если конечно это понятие применимо по отношению к вампирам. И казалось бы, вот оно счастье! И Дорфи действительно был совершенно счастлив. Но судьба, эта капризная леди не желала оставлять его в покое. Череда последовавших событий и встречь не позволили вампиру просто сидеть дома и наслаждаться жизнью в обществе любимой девушки. Саманта с ее мелками, но назойливыми и неприятными попытками ему отомстить. Неожиданно, неизвестно откуда взявшаяся дочь, о существовании которой он даже не подозревал несколько столетий, все от той же Саманты. Потом сестра с невероятной информацией о их прошлом. Почти два месяца Леонард мотался по миру, с призрачной надеждой, найти своих родителей и старшего брата. Своих родных, которые считались мертвыми восемь веков. И как оказалось – вероятно, вовсе не были мертвыми. Как, впрочем и живыми. Очень многое указывало на то, что все это время они проспали в соляных гробах. Да, думаю вы уже догадались, что найти их так и не удалось. Но Леонард пытался, вместе со своей сестрой напряженно искали, и каждый раз, когда им казалось, что вот оно! Оказывалось, что это совсем не так. И вот, пару дней назад – очередной тупик.
После этого Леонард решил вернутся домой. Все таки у него были обязательства перед корпорацией, хотя, по большому счету, дело было не в этом. Он хотел вернутся к Алекс. Сколько они провели вместе времени? Неделю? Может быть чуть больше. За это время он осознал, на сколько можно быть счастливым, когда любишь! А потом он сознательно уехал, оставив девушку одну почти на два месяца. Конечно, это было важно, они оба это понимали. Ни одно другое дело не заставило бы его расстаться с его ведьмочкой, но шанс найти родных, которые могли быть все еще живы? «Езжай, у нас впереди еще очень много времени. А твои родители слишком долго спали!», говорила ему она, как никто понимавшая его. Да он и сам так думал. В тот момент они были не только уверены в теории о соляных гробах, но и в том, где именно они находятся. Но их там не оказалась, зато появились новые зацепки. И вот, в течении всего этого времени, Леонарду и Алекс оставалось лишь иногда общаться по телефону. Каждый провал сопровождался очередной зацепкой и надеждой, и каждый раз он отправлялся на новые поиски.
Последние две недели оказались особенно сложными. И дело было не в том, что он провел их в диких местах, а в том, что у него даже не было возможности позвонить Алекснадре. И снова разочарование, и даже новых ниточек практически нет. Уже не было уверенности, что его с сестрой поиск вообще имеет какой-то смысл. И тогда Леонард решил, что все. Он едет домой. Возможно, со временем, он вернется к поиску, но сейчас? Сейчас он больше не может гоняться за воздушными замками. Сестра, похоже, прекрасно понимало, что творится с братом,  хотя и не была абсолютом. И как бы, вероятно, в душе ей этого не хотелось, но отговаривать она его не стала, решив, тем не менее, продолжать поиски.
После, как только он добрался до «цивилиазии», он тут же позвонил Александре и сообщил ей новость.
-Я еду домой. Прилетаю завтра утром...
А теперь он сидел в самолете, и глядя в проплывающие мимо облака – нервничал. Почему? То, что произошло между ним и Александрой – иначе как чудо, он воспринимать не могу. А потом он уехал на долгих 8 недель, толком не укрепив отношения. И сейчас он боялся, вдруг что-то изменилось, вдруг чуда больше нет? Вы можете скпетически улыбнутся и спросить, что за ерунда? Взрослый человек, вампир, проживший более 8 столетий, и нервничает по таким пустякам? И будете не правы. Ведь именно потому, что прожив столько, он не испытывал ничего подобного с тех пор, как перестал быть человеком! В его жизни много чего было, самого разного. Но не любви, как бы банально или пафосно это не звучало. А сейчас? Сейчас, вопреки своей клыкастой природе, он был совершенно уверен что любит!

Толчок вывел Леонарда из полдремы, и взглянув в иллюминатор, вампир понял, что его самолет двигается по посадочной полосе Валнештайнского аэропорта. Он дома, почти дома...

Вскоре он уже шагал по территории аэропорта, направляясь к служебной машине - его собственная сейчас находилась дома. По пути домой он сделал несколько звонков в офис, ознакамливаясь с ситуацией в корпорации, и отдавай некоторые распоряжения. За рулем сидел водитель, а потому дорого до особняка заняла еще по меньшей мере час.

http://lepidus.ru/viewtopic.php?id=1522&p=7#p88369

Транспортная остановка
-Мимо проезжал,- с легкой улыбкой произносит Дэвид, не желая вдаваться в подробности о том, как именно он ее нашел. В конце концов, какое это, по большому счету, имело значение? А внутри у него борются противоречивые чувства. С одной стороны, он рад, что это произошло, наконец, граница между ними исчезнет. Вообще не будет никаких границ, они будут наконец вместе. Это то, о чем он так мечтал, в последний месяц своей жизни, и чему наконец суждено было случится. С другой стороны, он чувствовал ту боль, что испытывала его любимая, и от осознания того, как ей сейчас плохо, внутри него тоже начало саднить. Но сейчас он не мог себе позволить, заразиться ее эмоциями, не ради себя, а ради нее. Если они оба впадут в уныние, ничего хорошего в том не будет. Тем более он твердо решил растормошить девушку в ближайший час.
-Это должно было случиться рано или поздно... А теперь, тебе надо отвлечься!- сказал он и утопил педаль газа до упора, с громким визгом трогаясь с места и оставляя на асфальте черные следы от покрышек.
-Я все равно не уверен, что у тебя было что-то подходящее, так что не волнуйся,- довольно произносит он, не думая о ограничениях скорости, несясь в сторону аэропорта. Ему чертовски хотелось сделать ей сюрприз, но сейчас он понимал, что лучше бы ему начать отвлекать Эвелин пораньше, ведь до нужного момента требовалось еще не меньше часа.
-Ты когда-нибудь прыгала с парашютом? Злой Дэвид всерьез намеревается впрыснуть в тебя немного адреналина, посредством свободного падения. Надеюсь, ты не против. Впрочем, выбора у тебя все равно нет,- с деланным злорадством произносит он, делая очередной поворот, почти не сбавляя скорости. Впрочем, они уже несутся по загородной трассе, и там подобная скорость – вполне нормальное явление.
-Жаль, конечно, что у нас так мало времени, и уже вечереет. Ну, ничего, тандемный прыжок для начала – тоже неплохо. Появление аппетита я тебе гарантирую. А что еще нужно, для хорошего ужина, кроме желания подкрепиться?- смеется вампир, ожидая реакции девушки. В любом случае, он не сомневается, что этот маленький «фокус» с прыжком – вполне заставит девушку забыть о поселившейся после беседы с Гедеоном тоске в ее сердце. А если повезет, так и вовсе забыть обо всем на свете. И что, что это не будет полноценный прыжок – это еще успеется. Время теперь у них есть, для всего этого. А тем временем, машина уже заехала на территорию аэропорта, и теперь ехала по служебной дороге, направляясь к частным самолетам. Пропускной пункт он проехал, не останавливаясь, хотя скорость теперь была совсем не та. А с работниками аэропорта он договорился с помощью руны – некогда ему было сейчас тратить время на формальности и бюрократию. Сейчас им надо было поскорее оказаться внутри самолета, что бы успеть прыгнуть до того, как солнце окончательно спрячется за горизонтом, погружая мир во тьму. Наконец он останавливается прямо перед уже опущенным трапом самолета, а рядом уже ожидает стюардесса и человек в строгом костюме. Дэвид, одетый лишь в одну легкую рубашку и брюки, выбирается из машины и отдает ключи от машины мужчине.
-Поставьте где-нибудь, скорее всего она мне не скоро понадобится,- говорит он «костюму» и спешит обойти машину, что бы открыть дверцу для Эвелин.

Транспортная остановка

Эвелин мягко улыбается – она не верит в такие совпадения, но все же настаивать на подробностях не собирается. Главное – это что он на самом деле оказался рядом именно в тот момент, когда Эвелин так нуждалась в нем, хотя и не отдавала себе в этом ни малейшего отчета, поддавшись унынию и апатии. Она молча смотрит на Дэвида, только сейчас начиная постепенно осознавать, что именно в эти минуты у нее начинается совершенно новая жизнь. Больше не нужно с ним расставаться, больше нет никаких ограничений, она больше не будет никого предавать – ни того, кто остался в прошлом, ни того, кого она любила всем сердцем. Она справилась, отстояла свое счастье, свою любовь, пусть и дорогой ценой.
К счастью, Дэвид даже не думает расспрашивать ее о том, как все прошло, за что Эвелин ему очень благодарна, ведь вздумай он начать ее утешать или выпытывать какие-то подробности, она точно не выдержит и сорвется в истерику. Но вместо этого мужчина лишь замечает, что этот разговор когда-то все равно должен был состояться, и предлагает Эвелин немного отвлечься, после чего машина стремительно срывается с места и несется по улице в неизвестном направлении. Девушка совсем не уверена, что какое-то развлечение – это сейчас именно то, что ей нужно, она чувствует себя усталой и опустошенной, к тому же то, что задумал Дэвид, может быть связано с общением с другими людьми или вампирами, а Эвелин сейчас если и может кого-то видеть рядом с собой, то только его одного. Однако стоит ей только услышать, что подразумевает под собой развлечение, как она тут же забывает про усталость и даже немного оживляется, правда, не от энтузиазма, а от подступающей паники.
- Нет, не прыгала, - лепечет она в ответ и на всякий случай добавляет: - и даже не собираюсь. Я вообще-то высоты боюсь. – Однако ее робкие попытки возразить начисто отметаются прочь, и Эвелин решает попытаться еще раз. – Дэвид, мне будет гарантирован не хороший аппетит, а настоящий инфаркт, и может, даже не один, - произносит она, невольно задумываясь, а может ли вообще быть у вампира инфаркт или нет.
Так и не определившись, Эвелин оглядывает себя – джинсы, тонкий свитер и кожаная курточка, теперь становится понятно, что он имел в виду, когда говорил о ее одежде. Конечно, в ее гардеробе никогда не было  ничего подходящего для прыжков с парашютом, да и вообще подобные поступки были совершенно ей чужды – Эвелин всего несколько раз летала на самолете и каждый раз побаивалась, что полет может стать последним, что она будет помнить в своей жизни. Но машина все равно несется вперед, и когда вдалеке появляются очертания аэропорта, она нервно сглатывает, даже не понимая, что вот уже некоторое время всецело сосредоточена на том, чтобы попытаться представить себя с парашютом, и вовсе не думает о том, что произошло совсем недавно. Она молча рассматривает самолеты, замершие на аэродроме в ожидании своих пассажиров, и когда Дэвид останавливается возле одного их них, выходит из машины и помогает ей выбраться из салона, Эвелин все же не выдерживает.
- Дэвид, я не уверена, что это хорошая идея! Совсем не уверена, – тревожно шепчет она, чтобы окружающие не расслышали ее слова. – Может, не стоит так экстремально развлекаться? Мне бы не хотелось сегодня разбиваться насмерть, день и так выдался достаточно тяжелым, - все же не выдержав, шутит Эвелин и улыбается, причем уже по-настоящему, так, как делала это всегда. Это уже не просто легкое движение губ, веселье впервые за этот вечер вспыхивает в ее глазах, отчего лицо девушки словно изнутри освещается теплым, внутренним светом, и она снова на несколько мгновений становится той самой прежней Эвелин, жизнерадостной и веселой, какой ее увидел Дэвид в их самую первую встречу.

Дэвид старается особо не обращать внимание на нервозность своей спутницы и попытки Эвелин отговорить его от прыжка. Так или иначе, главной цели он, кажется добился. Теперь все ее внимание сосредоточилось на страхе высоты и прочих переживаниях в этом духе, но кажется, совершенно забыла о том, что ее так тревожило еще несколько минут назад. И с его точки зрения – это уже было не мало. Кроме того, к этой ее фобии, он, по большому счету серьезно не отнесся.
-Ты кажется забыла, что ты теперь не человек,- лишь усмехается он, пока они едут. Но вот они уже стоят на улице, и холодный ветер насквозь пронизывает тонкую, шелковую рубашку вампира, но ему, похоже, совсем не холодно. Он с нежностью смотрит на стоящую перед ним девушку. И слушает ее слова, и кажется вполне серьезное сомнение в голосе относительно предложенного им развлечения.
-Нам все равно стоит сейчас уехать их Валенштайна. Хотя бы на время. Тебе надо отвлечься, мой ангел. И начать новую жизнь, с чистого листа. Только ты и я. Разве не этого мы на самом деле хотели все это время,- он ласково улыбается, а потом протягивает вперед руку, что бы сделать то, о чем он мечтал уже очень давно. Вампир нежно касается ладонью ее лица, а на его губах светится счастливая улыбка.
-Кроме того, неужели ты мне не доверяешь? – уже более шутливо спрашивает он. –Тебе не придется прыгать одной. Тандемный прыжок, это значит, что мы будем связаны вместе, и у нас на двоих будет один парашют. Я буду рядом все время, и тебе не придется ни о чем думать. Только наслаждаться полетом. Поверь, это незабываемое впечатление. Ты ведь не жалеешь, что в тот день поехала со мной в кофейню Коффы? И не жалеешь о том, что позволила мне тебя любить? Помнишь, как ты говорила, что не хочешь упустить что-то очень интересное? Впрочем, мы можем поспорить об этом в самолете, верно? Ты ведь знаешь, что я не стану тебя принуждать, если ты по настоящему будешь против, верно? Но ведь ты хотела по путешествовать по миру, так почему не начать это делать сегодня? Я уже заказал пентхауз в Бордо. Все Сезоны Рибо – отличное и красивейшее место. Настоящий дворец. Запремся в номере, закажем ужин, и будем смотреть комедии или почитаем книжку. А сутра пойдем бродить по старым улочкам. А заодно прикупим тебе новых вещей. Где еще покупать одежду, если не в Бордо? Идем, моя милая, здесь холодно,- он наконец отнимает руку от щеки девушки, но лишь для того что бы взяв ее собственную руку, решительно направится с ней к трапу. Пусть для Валенштайн останется позади, с прошлой жизнью, с проблемами и неприятностями. Н намеревался показать ей новый мир, свой мир, в котором Валенштайн был всего лишь еще одним городом, среди множества. Мир, в котором дом – это не собственная квартира с давно надоевшей, хоть и привычной остановкой, а место где ты находишься. Нет, теперь это место, где находятся они вместе. И совершенно не важно, будет это номер отеля, съемный кондоминиум или особняк. Да хотя бы квартира или небольшой коттедж на берегу моря? Дом это там где тебе хорошо и где ты живешь, а не просто какая-то частная собственность, которую ты приобрел, просто потому, что так принято. Дом – это там где твоя семья, и сейчас семьей Миллера была эта девушка и больше никто.
-Вот только кофе, на этот раз, судя по всему, нам придется пить паршивый. Но съездить в Коффу у меня совершенно не было времени, так что придется пить обычный самолетный экспрессо. Или чай из пакетиков. Что ты больше предпочитаешь?
Внутри, небольшой частный самолет оказался весьма уютным местом, с дорогой и удобной мягкой, обитой кожей мебелью. А главное там было тепло и не было этого противного, сырого Валенштайновского морского ветра, который за последние несколько месяцев уже изрядно надоел вампиру. При других обстоятельствах, он бы уже давно покинул этот город, но теперь? Теперь сам Эвелон или Дагон велел это сделать!
-Так что, ты предпочитаешь? Можно и чего по крепче? Хочешь напиться для храбрости?- он продолжал шутливо говорить пока они шли по салону, а трап за ними уже закрывался, а легкая вибрация говорила о том, что самолет уже начинает заводить двигатели. Для того что бы увести влюбленную пару в их новую жизнь.

емное пятно, которое не заметит глаз обывателя, да и на которое вряд ли обратит внимание представитель иного мира, если конечно не страдает паранойей, блуждало по аэропорту, словно черт ждущий чего-то дурного. Теневой охотник проверял все ли готово к посадке важного гостя, когда увидел пару поднимающуюся по трапу. Как и велено, он проследил их передвижение, чтобы убедиться, что те не представляют угрозы и его «поводырь» прищурился, убрав чашку кофе от губ. Существо признало в неизвестных двух вампиров, имена которых были хорошо известны королю теней. Тот немного подумав достал телефон из кармана куртки и набрал номер. Тень на секунду мелькнула перед влюбленными и шмыгнула вниз, скрывшись из виду.

В ответ на ее слова Дэвид говорит о том, что нужно хотя бы на время уехать из Валенштайна, чтобы отвлечься и наконец-то начать новую жизнь вдвоем, и лицо Эвелин тут же мрачнеет. Они никогда не разговаривали об этом, никогда не строили каких-то конкретных планов, по взаимному молчаливому согласию предпочитая жить настоящим и даже не пытаясь заглядывать в будущее. И сейчас Эвелин чувствует себя растерянной – она получила то, о чем еще недавно даже и мечтать не смела, но, к сожалению, начало новой жизни означало крушение старой, и просто уехать от этого было невозможно. Не способная долго пребывать в унынии, она, конечно, отвлечется от тоскливых мыслей и воспоминаний, молодость и жизнелюбие все равно возьмут свое, но, несмотря на это, Эвелин еще очень долго будет помнить о том, чем ей пришлось пожертвовать ради того, чтобы стать счастливой.
- Да, хотели, - тихо произносит она и закрывает глаза, когда ладонь Дэвида впервые касается ее щеки. Легкое, почти невесомое прикосновение переполнено такой невероятной нежностью, что у Эвелин даже сердце замирает от удовольствия. - Я ни о чем не жалею, - все также тихо говорит она, накрывая своей ладонью руку мужчины, стремясь хоть на пару мгновений продлить этот волнующий момент. – По крайней мере, о том, что встретила тебя, я точно никогда жалеть не буду, - открыв глаза и посмотрев на него, совершенно искренне добавляет девушка.
Дэвид рассказывает ей о прыжке с парашютом, и Эвелин, глядя на то, с каким воодушевлением он говорит об этом, ловит себя на мысли, что несмотря на страх высоты и свои сомнения относительно безопасности, она, пожалуй, все же готова рискнуть. Впрочем, сейчас ее не интересует поиск новых впечатлений, хотя подобный поступок определенно запомнится ей надолго, но все же самым главным доводом в пользу того, чтобы согласиться, было самое простое желание разделить с Дэвидом его увлечение. В конце концов, когда он был рядом, Эвелин ничего не боялась.
- Хорошо, - отвечает она. – Только держи меня крепче и не отпускай.
Мужчина продолжает рассказывать ей о том, что будет дальше, берет ее за руку и ведет в самолет, и Эвелин с восторгом слушает то, как совершенно абстрактное понятие «новая жизнь» по воле Дэвида начинает обретать вполне четкие и яркие грани.
- Звучит очень соблазнительно, - улыбается Эвелин, поднимаясь на борт самолета. – Только... – Она вдруг спохватывается, что совсем забыла предупредить родителей о том, что, возможно, пропадет из Валенштайна на несколько дней. – Я, кажется, потеряла свой телефон, - произносит она, ощупывая карманы куртки. – Отсюда можно позвонить? Я бы хотела предупредить маму, что меня какое-то время не будет в городе. Не хочу, чтобы родители волновались.
Внутреннее убранство самолета производит на нее самое приятное впечатление – Эвелин хоть и принадлежала к довольно состоятельной семье, но все же летать на частном самолете ей еще не доводилось.
- А здесь очень красиво, - говорит девушка, усаживаясь в мягкое кожаное кресло. – Лучше что-то покрепче, - задумчиво произносит она, - напиваться я не рискну, так как не хочу пропустить все самое интересное, но бокал вина точно поможет мне набраться храбрости и не визжать так, чтобы меня было слышно на соседнем континенте.
Стоит ей только озвучить свое желание, как вежливая стюардесса, молчаливой улыбчивой тенью все это время следовавшая за ними, тут же скрывается за дверью салона для пассажиров, а Эвелин, тем временем, приникает к окну, глядя как самолет медленно, но уверенно выезжает на взлетную полосу, постепенно начиная набирать скорость. Здание аэропорта скрывается из зоны видимости, самолет отрывается от земли, и Эвелин вдруг становится немного грустно. Она летит навстречу чему-то новому, неизвестному и одновременно очень желанному, но все же какая-то частичка ее души навсегда останется в этом городе, так много значившем для нее, где с ней произошло немало хороших событий и подарившем ей встречу с Дэвидом. Несколько мгновений она смотрит на раскинувшийся внизу город, затем отстраняется и поворачивается к мужчине. Они не только никогда не разговаривали о будущем, Эвелин всегда намеренно избегала говорить о своих чувствах к нему – пусть скрывать это было бессмысленно, и любовь к Дэвиду сквозила в каждом ее взгляде, брошенном на мужчину, в каждом легком прикосновении к его руке, в каждой улыбке, которая неизменно расцветала на ее губах, стоило Эвелин только подумать о нем, но все же вслух она никогда не говорила об этом.
- Знаешь, - слегка волнуясь, произносит девушка, – прежде чем я решусь на это безумие, я должна тебе кое-что сказать. Я люблю тебя, Дэвид.

-Я теперь тебя никогда больше не отпущу,- с улыбкой произнес Дэвид, чувствуя не слишком однозначное настроение его спутницы. Ничего удивительного, ведь на нее столько навалилось. И плюс к этому, сейчас он кажется пытался координально изменить ее жизнь – а такое может выбить из колеи любого, даже совершенно спокойного человека. Ведь за спиной девушки сейчас был не только Гедеон, но и прошлая жизнь, семья, учеба, друзья. А он буквально тащит ее в самолет, и у нее вполне может сложится ощущение, что он буквально вырывает ее из прошлой жизни. Так ли это было на самом деле? Миллер точно не знал, он вообще не планировал ничего далеко. Просто придумал способ, как ему показалось неплохой, заставить свою любимую немного развеяться, и тут же принялся притворять в жизнь.
-Конечно, бери мой,- сказал он доставая телефон и протягивая его девушке. Немного помедлив, он добавил.
-Не переживай, я думаю в университете тебя не хватятся несколько дней. А потом, если захочешь, мы вернемся в Валенштайн. Или я потяну за некоторые ниточки, и офомлю тебе академ-отпуск, скажем на год?- с легким лукавством произнес Вампир. Несмотря на грусть девушки, он сейчас совершенно не был в состоянии разделить ее чувства. Все таки радость от того, что между ними больше никто не стоит, буквально переполняла его, бурлила в нем, только что не выплескивалась наружу.
Уселись они, видно по привычке, напротив друг друга, в мягкие кресла, а между ними, как всегда, оказался столик, казалось бы – совершенно логично. С другой стороны, в голове Дэвида эти самые столики уже начали ассоциироваться как раз таки с границей, пролегавшей между ним и его ангелом. И он даже досадливо поморщился, осознавая этот, не слишком радостный факт. Ему чертовски сильно хотелось заключить девушку в объятия, но все же он не спешил, продолжая сдерживать себя, то ли по привычки, то ли потому, что это сейчас казалось ему немного неуместным, учитывая состояние Эвелин. А скорее и то и другое одновременно. Человек, что сидел сейчас напротив него, уже давно казался таким родным и близким, будто они были знакомы вовсе не месяц, я многие годы, и в то же время? В тоже время, они ведь даже еще ни разу не целовались, а их глаза еще ни разу не туманила пелена страсти.
А потом она произнесла те самые слова, которые еще ни разу не говорила, но которые уже давно казались вампиру – очевидными. Но ведь это совсем не одно и то же, когда тебе кажется, что тебя любят, и когда признаются в этом вслух. Дэвида буквально обдало жаром, растекающимся по всему телу теплой истомой удовольствия. Его глаза заблестели, и он немножко взял ручку девушки, обхватывая ее своими ладонями, будто та была самой ценной драгоценностью на планете.
-Мой милый Ангел,- ласково произносит он и подавшись вперед, наконец касается губами бледных пальчиков Эвелин.
-Любимая моя... Я искренне надеюсь, что ты никогда об этом не пожалеешь. По крайней мере, я постараюсь приложить к этому все усилия,- произносит он не в силах оторвать своих губ от ее руки.
А тем временем тихо появляется стюардесса, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания и не мешать пассажирам, все же приближается к парочке, что бы поставить перед ними бутылку вина и пару бокалов. На миг, кидает вопросительный взгляд на мужчину, и удаляется, так ничего и не спросив.
Вампир же, нехотя выпускает руку Эвелин и принимается наполнять вином бокалы. Красный напиток струится по прозрачным стенкам, будто это вовсе не забродивший сок винограда, а кровь, и Дэвиду приходит в голову, что лучше бы, наверное, это она и была. Но хорошая мысль действительно приходит апосля. Тем более, он даже не уверен, есть ли этот «экзотический напиток» в самолете Леонарда.
-Выпьем за нашу новую жизнь? И за то, что бы в ней не было место грусти?- как-то немного нерешительно предлагает тост вампир, поднимая собственный бокал. Странно, но сейчас он чувствует легкую растерянность. Привычка – все таки большая сила, за месяц он привык к неким правилам «игры», не слишком приятным и типичным для него, но тем не менее. И сейчас, когда, казалось бы, их больше не было, он на столько привык держаться немного на расстоянии от своей любимой, что делать шаги навстречу оказалось не так просто.

Услышав, что Дэвид больше никогда ее не отпустит, Эвелин смущенно опускает глаза и улыбается, чувствуя, как в груди словно шевельнулся зверь – теплый, уютный и донельзя довольный. Когда-то ей даже было странно слышать, как Дэвид, говоря о них, произносил слово «мы», а теперь это обещание, которое, как ей кажется, пропитано легкими собственническими нотками, не вызывает совершенно никакого удивления. Совсем наоборот, подобная фраза звучит абсолютно естественно и еще больше убеждает Эвелин в том, что у них все получится. Ну хотя бы потому, что Дэвид ее не отпустит. А она никуда и не уйдет.
Взяв его телефон, девушка набирает номер матери, после чего ей требуется несколько минут, чтобы убедить миссис Рассел в том, что с ней все в порядке и что звонок с незнакомого номера вовсе не означает, что случилось нечто ужасное, а всего лишь говорит о том, что она просто где-то выронила свой телефон и не заметила этого. Когда мама, наконец, успокаивается, Эвелин прощается и нажимает на «отбой», так и не сказав, что улетает из Валенштайна, опасаясь, что это лишь вызовет новую волну обеспокоенных вопросов, на которые ей сейчас просто не хочется отвечать. Все эти объяснения могут подождать и до завтра, а то и вовсе их можно отложить на пару-тройку дней, пока все не уляжется. К тому же, оказавшись наедине с Дэвидом, Эвелин совсем не хочется обсуждать то, что уже осталось позади, ей кажется, что чем больше она будет говорить об этом, тем дольше тень прошлого будет незримо присутствовать в ее жизни, а потому нужно отвыкать от воспоминаний и жить настоящим, где есть только она и Дэвид, а все остальное совершенно не имеет никакого значения. Промолчав о том, что уже покидает родной город, Эвелин возвращает мужчине телефон и задумывается над его предложением.
- Знаешь, откровенно говоря, меня в Валенштайне ничего не держит, - медленно произносит она. – У меня есть родители, старшие братья и друзья, но я не могу позволить себе находиться рядом с ними слишком долго, потому что все еще боюсь им навредить. У меня была мечта получить диплом и стать помощником отца в делах холдинга, но теперь у меня много времени, больше нет нужды торопиться и можно это сделать в любой момент, к тому же все это уже не кажется мне таким же интересным, как раньше. А кроме всего этого, единственное, что меня могло удержать там - это ты, но ведь сейчас ты рядом, а значит, просто нет смысла оставаться в этом городе. Мне кажется, что нам обоим нужно отдохнуть от него, так что я вовсе не хочу туда возвращаться ни завтра, ни послезавтра, ни в ближайшие пару-тройку месяцев, а может, и лет, – продолжает Эвелин, затем слегка пожимает плечами и грустно улыбается. – Конечно, я буду скучать по семье, но ведь можно поддерживать с ними связь и на расстоянии… К тому же ты обещал показать мне весь мир, а на это явно не хватит каких-то нескольких дней, - добавляет она, и ее улыбка из грустной постепенно становится лукавой.
Стоит ей только произнести вслух то, что она уже давно чувствовала и лелеяла в своем сердце, как Дэвид накрывает руку Эвелин двумя ладонями и подносит ее к своим губам. От легкого, почти невесомого поцелуя у нее словно начинает кружиться голова – настолько чувственным оказывается это бережное прикосновение ласковых губ к кончикам ее пальцев. Интересно, ей так только кажется или в салоне на самом деле вдруг стало несколько жарко? Впрочем, Эвелин сейчас не готова всерьез задумываться над этим вопросом, так как все ее внимание приковано к Дэвиду, к его поцелую и словам, но спустя несколько мгновений возвращается стюардесса, мужчина выпускает ее ладонь из рук, и Эвелин разочарованно хмурится, глядя как женщина расставляет на столике бокалы. Затем они снова остаются одни, Дэвид наполняет бокалы и немного нерешительно предлагает тост в честь начала новой жизни, и Эвелин, бросив на него быстрый изучающий взгляд, улыбается в ответ.
- Да, за нашу новую жизнь! – произносит она, затем поднимает свой бокал и, отсалютовав им Дэвиду, делает глоток вина, раздумывая о том, что же сейчас гложет мужчину.
Долго гадать не приходится – странное чувство неловкости словно легкое марево окутывает их обоих, мешая сделать еще один, на этот раз уже окончательный шаг друг к другу и преодолеть последний барьер. И Эвелин хорошо понимает, что, пожалуй, сама же и является источником этого неприятного ощущения, совершенно неуместного здесь и сейчас. Это ей все еще больно, это она все еще продолжает казнить себя за разбитое сердце Гедеона и это ее чувство вины сейчас отравляет все самое светлое, что у нее есть, не позволяя Дэвиду приблизиться. И если кто-то и может все это изменить, то только она сама.
Эвелин медленно ставит бокал на сервировочный стол, стоящий между ними, затем толкает его в сторону, и когда тот мягко откатывается в проход, встает и делает шаг к Дэвиду. Затем протягивает руки и берет его лицо в свои ладони, заставляя мужчину чуть поднять голову и посмотреть ей в глаза, что, впрочем, не так уж и сложно, ведь даже поднявшись, Эвелин оказывается не намного выше вампира, сидящего в кресле.
- Знаешь, - тихо произносит она, с обожанием впервые рассматривая черты любимого лица со столь близкого расстояния, - пусть все же немного грусти останется, чтобы мы могли потом полнее оценить те радостные и хорошие события, которые непременно придут ей на смену. – И с этими словами Эвелин чуть наклоняется к Дэвиду, нежно целуя его в губы и сметая своей любовью последний барьер.

-Ты права, пары дней будет решительно недостаточно. Значит решено. Наша первая остановка Бардо, а дальше? Дальше мы будем с тобой колесить по свету, пока нам не надоест. А потом мы сделаем передышку, и снова отправится в путь. Да?- Дэвид улыбнулся, не в силах скрыть, как приятно было ему слышать ее слова. Пусть, отчасти пронизанные ее грустью, они, тем не менее, делали его абсолютно счастливым... Почти, абсолютно. Абсолютное счастье для абсолюта. И все таки, оставалось одно но, одна маленькая тайна стояла между ними. Одна его особенность, которую он очень боялся оголять. Ведь перед ним сидел его ангел, все еще такой чистый и непорочный, в его глазах. А он?
-Немного грусти,- только и успел повторить он за девушкой, чувствуя как бешенно заколотилось его сердце, когда Эвелин приблизилась к нему. Так близко... Ее нежные руки на его щеках, заставили его буквально трепетать.

А вот теперь Дэвид не хотел никаких парашютов, ужинов, вообще ничего. Прикосновение ее нежных губ вызвали в вампире невероятную бурю эмоций. Скорее даже торнадо, сметающее все на своем пути! Сколько раз это происходило в его воображении? Но реальность оказалась куда более восхитительной. Вот казалось бы, такой, в сущности банальный процесс. Сколько раз Миллер целовался за свою жизнь? И все таки, это очень часто было по разному. А сейчас – просто волшебно. В чем тут дело? Упругости губ, особенности слюнных желез, фактуре языка? Глупости, конечно. А может быть дело в опыте? В том, как хорошо партнер умеет целоваться? Как ни странно, и это, тоже не так.
Дело в человеке. И даже не в нем самом. А в отношении к этому человеку. Вкус поцелуя мало зависит от того, что ел человек, но сильно зависит от контекста, от ситуации, окружения. Но прежде всего – от чувств. А скорее даже, только от чувств, потому как все остальное, скорее тоже, просто, влияют именно на них. Речь тут не только о любви, конечно же, хотя сейчас Дэвид понимал – что любовь среди всего этого, самое сильно чувство. Ни одна жрица любви, ни один самый пикантный момент, каким бы ярким он ни был, не мог сравниться с поцелуем любимой. И это было справедливо не только для поцелуев, конечно же. И сейчас это стало самой большой проблемой вампира.
Его руки непроизвольно потянулись вперед, а ладони сжались на талии Эвелин. Его руки дрожат от волнения и возбуждения, а взгляд его затуманился.
Поцелуй длится не слишком долго, в какой-то момент, Дэвид мягко, но настойчиво отстраняет от себя девушку, поспешно встает с места, и развернувшись, сделал пару шагов. Замерев на месте, го все еще не поворачивая голову в сторону девушки, он начал говорить, а в его голосе явно чувствуется сильное волнение.
-Помнишь, когда мы познакомились... Я тебя спросил про твой порок. Ты ответила, что ничего про это не слышала, и ничего об этом не знаешь. Как я понимаю, у тебя его нет и сейчас. Но ты так и не спросила о моем пороке, а я... Я в тот момент не нашел в себе сил признаться. А потом мы так больше и не возвращались к этой теме. Но сейчас? Сейчас, когда мой порок может в любой момент вылезти наружу, когда я совсем не уверен, что в силах с ним справится. Когда я в течении всего этого времени его игнорировал...
Вампир тяжело вздохнул, пытаясь унять охватившую его дрожь, сцепив пальцы собственных рук в замок. Похоже, было самое время, воспользоваться руной, но так не хотелось этого делать.
-Мой порок – это похоть,- наконец признался Дэвид, дрожащим голосом, чувствуя как невыносимо сильно его влечет к девушке, и прилагая все усилия, что бы бросится к ней. И все было бы ничего, но он понимал, что для нее это будет слишком быстро и слишком странно. Потому что сейчас, если он позволит себе ее обнять, то уже не сможет остановиться. Сейчас, если их губы снова сольются в поцелуе, он уже не сможет справиться с собственным желанием.
-Я боюсь, что сейчас не слишком хорошо себя контролирую. Ведь я не только... Не только люблю тебя, но... и хочу. Как странно... Наверное, впервые я смущаюсь, произнося подобное. Ты перевернула мой мир, для тебя, мне хочется быть лучше, чем я есть на самом деле. Но некоторые вещи в себе не переделать. Просто я не хочу набрасываться на тебя, как... Но сейчас мне сложно держать себя в руках...

Скачок на 25-ое 2005 г.

Джованни не любил долгие перелеты, но в силу своего статуса и положения частенько бороздил воздушные просторы на борту частного самолета, который успел приобрести еще лет пять назад. Затратное приобретение, но стоящее, если любишь комфорт и безопасность. Как и в прошлый раз делегацию, в которую входила свита Гая, встречал теневик и два пожирателя силы, которые должны были предварительно подготовить почву для посадки. Валенштайн был неспокойным городом, и стоило перестраховаться. Особенно после событий, которые произошли в октябре месяце, когда он прилетал сюда в последний из своих визитов. В этот раз вампира привели в эту холодную страну не дела, а дружеское приглашение. Старый ренегат решил закатить пирушку и предложил Джованни присоединиться. Это будет первый новый год, который они встретят вместе. «Абсолют» расценил сей жест, как добрый знак. Вполне вероятно в скором времени оба их клана расширят свои границы сотрудничества, а может и не только это...
Над аэропортом Валенштайна появилась черная точка, которая медленно приближалась к посадочной полосе, и в командно-диспетчерской вышке раздался голос пилота. Самолет шел на посадку, и ему требовалась помощь из-за снежной бури, встретившей их у самой границы. Через несколько секунд послышался ответ и на панели приборов появились движущиеся квадратики. Согласие на посадку было получено и самолет начал снижаться. На полосах загорелись яркие огни и меньше чем через полчаса Джованни ступил на твердую землю. Он выглядел довольным тем, что полет и посадка прошли удачно. Однако улыбка быстро пропала с лица, когда теневик рассказал о том, что видел здесь некоторое время назад. Брови Гая сошлись на переносице, и он решил лично убедиться в справедливости обвинения, прочитав воспоминания сородича. Все подтвердилось. «Абсолют» недовольно скрипнул зубами не понимая, что происходит и почему его собственность отправилась куда-то с бастардом Корнелиуса. За столько лет жизни, обладатель фотографической памяти успел разузнать обо всех вампирах, которым было старше полутора тысячи лет, а потому был уверен в том, что видел именно его.
Решив не оставаться на морозе, Гай двинулся со своей свитой к выходу, где уже ждала машина. Он велел не предупреждать своих сыновей о прибытии, поскольку не хотел, чтобы оба навели много шума. Предупреждена была только дочь Джованни, которая умела держать язык за зубами. По дороге вампир попробовал набрать номер младшего из отпрысков, но тот не брал трубку. Это совсем не понравилось «Абсолюту» и прежде чем отправиться в резиденцию, он велел отвезти его туда, где жил Гедеон. В пути ему стало известно, что девицу дважды видели с Миллером. Постучав по кожаной обивке, Джованни со «спартанским» спокойствием выслушал весь отчет. Он не спешил делать выводы, но все сказанное ему совсем не понравилось. Эвелин придется сильно постараться, чтобы объяснить почему она покинула страну (а путь самолета узнать было не сложно) без согласия главы клана. По законам детей крови, Гай являлся ее попечителем, а это накладывало определенные обязанности. Ему не нравилась эта девчонка, потому как от нее не было никакой пользы – студентка без каких-либо талантов и перспектив, - но он пошел на уступки и согласился принять ее в семью приложив к этому определенные усилия, лишь потому что этого хотел Гедеон. При принятии решения Джованни руководствовался отнюдь не беззаветной любовью к сыну, а вполне обоснованной выгодой. Он возлагал на отпрыска большие надежды и считал, что сей поступок поможет им стать ближе. Решив не теряться в догадках, после очередной неудачной попытки дозвониться сынуле, «Абсолют» набрал номер самой девушки. До Брайана было все равно далеко, а больше перелетов Гай не любил ждать и теряться в догадках.

Одуряющий вкус мягких, нежных губ Дэвида, потрясающий запах, в котором смешивается аромат его кожи и дорогого парфюма, теплое дыхание, танцующее на ее щеке и так похожее на вполне ощутимую ласку… Эвелин достаточно легкого поцелуя, как сознание уже словно плывет – она так долго этого хотела, и вот наконец-то мечта сбылась. Спустя всего один прерывистый вздох Эвелин протягивает руку, и ее тонкие пальчики погружаются в светлые волосы мужчины. Мягкие, словно шелк…
Она с трудом сдерживает тихий стон, чувствуя прикосновение его рук, и почти полностью теряет волю. Кажется, отстраниться, сделать шаг назад и сесть обратно в кресло уже просто невозможно, но именно в этот момент Дэвид все же заставляет ее отступить. Глаза Эвелин тут же темнеют от внезапно нахлынувшей тревоги и  становятся похожи на два зеленых бездонных омута, когда она с замиранием сердца смотрит, как Дэвид резко поднимается со своего места и отходит на несколько шагов. Что-то явно не так, и она понятия не имеет, что происходит, а в груди уже начинает расти тяжелое ощущение, что предстоящий разговор ей совершенно точно не понравится, ведь не зря же Дэвид сейчас так напряжен и даже не смотрит в ее сторону.
- Что… Что случилось? – почти беззвучно шепчет она прежде, чем в салоне самолета раздается его взволнованный голос. – Помню… - хрипло, на выдохе, с нарастающем отчаянием в душе из-за предчувствия новой беды. «Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не это! Я больше уже не выдержу!» - мысленно молится Эвелин, а тем временем Дэвид продолжает говорить.
Пороки, пороки, пороки… Конечно она помнит тот день и тот разговор до мельчайших подробностей, но вовсе не потому, что узнала что-то новое о вампирах, а просто потому, что впервые увидела Дэвида. Собственно, она все помнила, что было связано с ним, и тщательно берегла каждое воспоминание, не позволяя им раствориться в будничной суете. Что угодно можно было забыть, упустить из виду или не заметить, но только не то, что имело отношение к Дэвиду.  По мере того, как мужчина говорит, тянущая боль в груди становится почти невыносимой – он все ближе и ближе подбирается к самому главному, и Эвелин начинает казаться, что сейчас произойдет нечто ужасное. Даже не ужасное, а непоправимое. И вот… Похоть. Одно слово, и Эвелин вздрагивает, зажмуривается и, кажется, даже перестает дышать.
Спустя одно мгновение она открывает глаза, смотрит на замершего поодаль Дэвида и, слушая его дрожащий от волнения голос, его признания не только в любви, но и в том, что она перевернула его мир, Эвелин чувствует себя… счастливой. Не потому, что слова мужчины о любви приятны и ласкают слух, не потому, что он хочет стать лучше ради нее и не потому, что разделяет ее страсть. Сейчас для Эвелин самым важным было то, что позволил ей заглянуть чуть дальше, чем обычно позволял всем, кто его окружал, и за обликом неунывающего оптимиста и жизнелюба, поглядывающего на мир вокруг со снисходительной улыбкой существа, прожившего чуть больше полторы тысячи лет, появился другой Дэвид. Живой. Настоящий. Способный волноваться, испытывать смущение и переживать из-за того, какое впечатление он произведет на нее. Тревога в глазах Эвелин уступает место нежности и совершенно неприкрытому любованию, когда она смотрит на него, понимая, насколько важно то, что сейчас происходит, насколько тяжело ему было носить в себе все это, и как сложно было признаться.
- Спасибо тебе, - тихо произносит она, когда голос Дэвида смолкает, и в салоне самолета воцаряется напряженная тишина. – За то, что доверился мне и все рассказал, только... Только не нужно стараться быть лучше, чем ты есть, Дэвид. В моих глазах ты всегда будешь идеальным, - продолжает Эвелин и усмехается. – Так уж получилось, что я ничего не умею делать наполовину. Если я доверяю, то безоглядно, если люблю, то всем сердцем, и никакой порок не сможет заставить меня относиться к тебе иначе.
Эвелин обхватывает себя руками, потому что сейчас больше всего на свете ей хочется подойти к Дэвиду, обнять его, крепко-крепко прижаться щекой к его груди, закрыть глаза и почувствовать, как он обнимает ее в ответ. Но поступить так – означает его спровоцировать, и Эвелин сдерживает свой порыв, понимая, что так будет правильно. Она опускает глаза, и ее взгляд рассеянно скользит по салону самолета до тех пор, пока не натыкается на сервировочный столик, где до сих пор стоит ее бокал с вином, и Эвелин тут же вспоминает, о чем они говорили в самом начале. И если раньше она не была уверена в том, что прыжок с парашютом – это хорошая идея, то сейчас она точно знает, что это именно то, что нужно. Протянув руку, она берет свой бокал, делает еще один глоток для храбрости и, наконец, решается окончательно.
- Знаешь, - с легкой усмешкой говорит она. – Я думаю, что сейчас нам обоим нужно немного отвлечься. Как насчет того, чтобы немного проветриться? В прямом смысле! Ты ведь хотел прыгнуть с парашютом, и я согласна. Только я требую себе отдельный парашют! Никаких поблажек и тандемных прыжков, если уж развлекаться, то тоже по полной программе. Что скажешь? Рискнем?

Дорога в аэропорт Бордо

Желание все еще окутывает его и опьяняет, ему все еще хочется развернуться и наброситься на девушку, словно голодный зверь на свою жертву. Не для того, что бы съесть, и даже не выпить крови, конечно же. Это не голод, это иное. Сжигающая изнутри страсть, огонь невообразимого желания. Пока он говорит, он даже не замечает тревогу растущую в Эвелин. Не замечает, потому что полностью сосредоточен на самоконтроле.
-Боюсь, я и не смогу стать лучше,- произносит он все еще с дрожью в голосе, но слова девушки действуют не него успокаивающе. Правда не отпугнула его, еще один барьер между ними преодолен. И от этого ему легче, легче, в том числе, справится с самим собой, с пылающей внутри него похотью. В какой-то момент, он даже начинает себя чувствовать немного глупо. В конечном итоге, а чего он боится? Они любят друг друга, он никогда не причинит ей боль. Даже «набросившись»  на нее, он вдруг осознает, оттолкни она его, скажи «не надо, Дэвид» и он остановится. А может он боится вовсе не себя? Быть может он просто боится услышать эти слова? В устах любой другой девушки – они бы для него ничего бы не значили. Не верь слову «нет», как иногда говорят. Но с Эвелин, все иначе. С ней он не старый и развратный вампир – а юный и даже неопытный юнец. Волнующийся по любому поводу девственник, боящийся все испортить любой мелочью. Это так глупо, и одновременно, так приятно. Вернуть ощущение юности? Снова почувствовать себя подростком? Влюбится как в первый раз. Испытать первую близость, немного неуклюже, неловко и одновременно невыразимо страстно и нежно.
-Отдельный парашют?- в голосе вампира появляется неподдельное удивление и он наконец оборачивается, глядя на Эвелин слегка расширенными глазами. Пытаясь понять, на сколько она серьезно говорит. И понимает – она совершенно серьезно. Первая мысль Дэвида – это невозможно, нельзя! Без подготовки – это чертовски опасно! Но следом за первой мыслью приходится другая и на его лице, наконец, появляется улыбка. Перед ним не человек, перед ним такой же вампир как и он сам. Даже если что-то пойдет не так? Ничего страшного и непоправимого не произойдет. Будь на ее месте он сам, разве ему не хотелось бы прыгнуть самому? Разве стал бы он слушать советы и предостережения? Она не ребенок, она взрослый человек, местами очень сильно похожий на него самого.
-Хорошо,- тихо произносит он, медлит еще несколько мгновений, а затем решительно подходит к любимой.
-В таком случае нам надо спешить, у нас всего двадцать или тридцать минут на то, что бы научить тебя прыгать с парашютом. Идем,- говорит он беря девушку за руку и ведя в хвостовую часть самолета, мимо служебного блока и мимо стюардессы. Там он останавливается, что бы отдать несколько распоряжений.
-Мы пойдем готовится к прыжку. Предупредите нас когда мы будем подлетать к месту. И вызовите нам машину в тот район. А после прыжка, можете возвращаться назад, смысла вам приземлятся в Бордо нет. С пограничной службой вы договорились? Ну вот и отлично. Спасибо.
После короткого разговора они будет дальше. Туда, где лежат парашюты, туда где в нужный момент откроется люк и они прыгнут в вниз, в холодный воздух Ляфира.
Следующие пол часа проходят незаметно. Дэвид проверяет парашюты, попутно принимаясь рассказывать о них Эвелин. Затем помогает его одеть, и одевает сам, и все говорит и говорит. Он рассказывает о том, как нужно себя вести в воздухе, как ловить поток, в какой момент дергать кольцо и управлять раскрытым парашютом. Как приземляться, что бы не переломать себе ноги. Время летит незаметно и он уже совсем забыл о своей проблеме. Он вообще забыл о каких либо проблемах, потому что их нет. Он рядом со своим ангелом и он счастлив. А все остальное – не имеет никакого значения.
-Осталось пара минут,- говорит стюардесса, заглядывая в отсек. Готовтесь,- и тут же исчезает обратно.
-Ну что? Готова? Не боишься?- спрашивает вампир, подходят вплотную к Эвелин, и обнимая ее, крепко прижимая к себе. А под ногами уже начинает дрожать пол – это начинает медленно открываться грузовой люк.
-Я люблю тебя,- Дэвиду приходится кричать, потому что ветер уже бушует вовсю на пару с шумом двигателя. А потом он касается своими губами ее губ, чувствуя невероятный прилив нежности. Чувствуя, как у него начинает кружится голова, и снова начинает подступать желание, все же немного остужаемое холодным, зимним ветром. Так и не выпуская Эвелин из своих рук, он начинает заваливаться набок, увлекая за собой своего ангела. Еще миг, и под их ногами уже нет твердого метала и они устремляются вниз.

Дорога в аэропорт Бордо

Гай был крайне недоволен тем, что имел недостаточно информации, чтобы сделать какие-то выводы. Вампиру не нравилось то, что телефон отпрыска находился вне зоны доступа и оставалось только гадать, что все-таки случилось на кануне его прибытия. Раздражение нарастало в нем с каждой минутой. На лбу залегла глубокая складка, а взгляд стал каким-то слишком уж задумчивым. Джованни использовал свои способности, чтобы вернуть себе холодный рассудок.
В середине дороги его спутник, который все это время сидел молча и слушал музыку, звуки которой доносились и до острого слуха носферату, заговорил. Переведя на него взгляд, мужчина прищурился.
-Пожалуй, можешь, - сказал Гай, искривив тонкие губы в подобие улыбки. Все-таки хорошо, что он согласился прихватить с собой этого юношу. Годфри-младший был положительным малым в глазах «Абсолюта» и мог бы повлиять на его сына. Если у Гедеона  на самом деле проблемы с девушкой, как полагал вампир, маг воздуха поможет ему развеяться и отвлечься от никому не нужных мыслей. А если все обстоит не так, как кажется на первый взгляд, он просто напомнит несмышлёному птенцу, что помимо женщин в этой жизни есть семья и друзья. Уж в этом он почему-то нисколько не сомневался.
-Я бы хотел, чтобы ты отвлек Гедеона от его новой пассии. Развлекитесь, сходите куда-нибудь. Найдите себе девушек попривлекательнее. Я даже могу устроить вам случайную встречу с ними, было бы желание. Мне иногда кажется, что мой сын слишком увлекается играми в отношения. С тобой он становится более живым что ли, - Гай положил руку на выступ двери и щелкнул костяшками пальцев, - как думаешь, справишься?